Четвертый брак черной вдовы
Шрифт:
— В монастырь?! — взвизгнула донна Флоренсия, но тут же взяла себя в руки и приняла холодно-чопорный вид. — Моя дочь должна выйти замуж и родить сыновей, чтобы не дать нашему роду угаснуть. Мой сын не может жениться, потому что обременен заботой обо
— Заботой о вас, — перебил ее Хоэль. — Не вижу никаких причин, что помешают ему жениться и взять вас под крылышко сыновьей любви. А на те украшения, что носит ваша доченька вполне можно прикупить пару-тройку мужей со средним состоянием. А уж с вашими-то талантами вы же так удачно подыскали
— Не понимаю ваших намеков.
— Муж-сирота, который безвременно погибает — это ведь так удобно. Никаких родственников, желающих доискаться до истины, никаких споров с наследниками
— Как вы смеете! — воскликнула донна Флоренсия, вскакивая.
— Во-от, — подбодрил ее Хоэль, не подумав встать с дивана, — вперед, донья, покажите свое истинное лицо.
— Как вы смеете обвинять Катарину! — голос у донны зазвенел. — Вы наслушались этих гнусных сплетен! Как можно им верить?!
В это время вошла Лусия, держа на сгибе локтя корзину с шелком. При виде ее донна Флоренсия покачнулась и схватилась за сердце.
— Что с вами?! — Лусия уронила корзину и бросилась, чтобы поддержать почтенную гостью. — Вам плохо? Позвать врача?
Катарина налила воды и протянула мачехе, та пригубила бокал и вернула с благодарностью.
— Спасибо, девочки, мне лучше, — сказала она, промокая платочком лоб. — Меня потрясли эти ужасные подозрения Ах, как можно им верить
— Какие подозрения? — перепугалась Лусия, глядя то на Катарину, то на донну Флоренсию и демонстративно не замечая Хоэля, который пальцем не пошевелил, чтобы прийти на помощь теще и наблюдал за разыгравшейся сценой с ухмылкой.
— Подозрения, что мужья Катарины умирают из-за нее, — пояснила донна Флоренсия, опираясь на плечо Лусии. — Как это низко, как несправедливо
— О-о — тоненько протянула Лусия, посмотрев на Катарину испуганно.
— Вы все не так поняли, — попробовала объяснить та, но донна Флоренсия не унималась.
— Он обвинил тебя, что ты — ведьма! Остается только надеяться, что завтра он не донесет инквизиции.
— Смотрю, вам уже лучше, мамашенька? — прервал ее стенания Хоэль. — Вон как языком замолотили. Ювелирная работа, только на меня не подействует. Так что двигайте домой — попейте капель, приложите грелки к пяткам, это помогает, говорят. А насчет денег — десять золотых в месяц, и не больше. Об остальном можете забыть.
— Вы можете думать только о деньгах! — сверкнула глазами донна Флоренсия.
— А по мне, это вы только о них и думаете, — вежливо ответил зять. — Притащиться в такую жару, чтобы клянчить деньги Сильно вас жадность припекла.
— Ты позволишь ему меня оскорблять? — скорбно вопросила донна Флоренсия у Катарины. — Он ограбил тебя, он лишил меня и Чаниту средств к существованию, сломал нос Фабиану
— Он ограбил Катарину?! — ахнула Лусия. — Я же говорила, Кэт, надо было все спрятать!
— Он выгнал бедную Имельду, — продолжала донна
— Это вы про кухарку? — осведомился Хоэль. — Эту Коклес? Так готовила бы лучше — и осталась бы на месте. А ее поросячей мочой вместо кофе только
— Какая грубость! — голос донны Флоренсии дрожал от негодования. — Здесь три дамы, а вы позволяете себе так выражаться. Стыд и позор вам! Вы довели Имельду до слез, она была в отчаянии. Вы жестокий, бессердечный — она опять обратилась к Катарине. — Он жесток, это сразу видно, не думай, что такие мужчины могут исправиться. Если он был жесток со своей первой женой, то рано или поздно будет жесток и с тобой, — она протянула руку к падчерице, словно предлагая ей помощь, но Катарина стояла неподвижно, как статуя, держа бокал.
— Все сказали? — Хоэль прихлопнул в ладоши и похлопал себя по коленям. — А теперь — по коням!.. То есть в карету — и трюхайте в замок. Кстати, а ведь замок тоже принадлежит мне. Кошечка, — он встал и вальяжно подошел к Катарине, обхватив ее за талию, — а тебе не хотелось бы переехать в замок?..
— Вы не посмеете! — выдохнула донна Флоренсия.
— Почему это? — спокойно осведомился Хоэль. — Герцогине больше подходит жить в замке, а не в городском доме.
— А где будем жить мы? — осведомилась мачеха.
— А вас никто не гонит, — обнадежил ее зять. — Лично я буду этому только рад. Ваша милая физиономия, донья, необыкновенно поднимает мне настроение, а вашего замечательного сына я с огромным удовольствием буду приветствовать каждое утро, — и он потер кулаком подбородок, подмигнув.
Намек был более чем очевиден, и Лусия испуганно вскрикнула, но донна Флоренсия смотрела только на падчерицу:
— Ты что-нибудь скажешь, Катарина? — настойчиво спросила она. — Ответь же!
— Кэт! — громким шепотом позвала Лусия, округлив глаза.
Но Катарина хранила молчание, и Хоэль довольно ухмыльнулся, а потом заторопил:
— Все, визит окончен, дамы. Я провожу, а то от вас до вечера не избавишься.
— Как вежливо! — процедила сквозь зубы Лусия.
— И вы, донья Пигали донья Лус, тоже можете быть свободны, — Хоэлю надоело ждать, и он подхватил дам под локти. — Кошечка, я справлюсь сам, — кивнул он жене, — можешь сказать матушке «прощайте, подольше бы вас не видеть».
Донна Флоренсия и Лусия протестующее вскрикнули, но Катарина по-прежнему не сказала ни слова.
Уже в коридоре Лусия вырвалась и убежала через черный ход в сад, громко всхлипывая, а донна Флоренсия посчитала вырываться выше своего достоинства, но смолчать не смогла.
— Я тебе это еще припомню, бастард недоделанный! — выдохнула она, уже стоя на пороге.
— Не сомневаюсь, мамаша! — сказал Хоэль, насмешливо кланяясь.
— Ты умрешь, не пройдет и месяца, — сказала она тихо и с угрозой. — На твоей жене проклятье. Она ведьма.
Хоэль чуть подался вперед, уперев кулак в бедро: