Четвертый брак черной вдовы
Шрифт:
— Он хочет говорить только с тобой, — испуганно сказала в щелку между дверью и косяком Лусия. — Лучше бы тебе выйти, Кэт
— Уже иду, — вздохнув, Катарина улыбнулась и подмигнула Катарине в зеркале, и вышла к Лусии. — Что там опять понадобилось капитану? На Хоэля снова подали жалобу?
Дон Гаспар встретил герцогиню излишне официально, и Катрине это сразу не понравилось. Хоэль сидел на диване в гостиной и не выказывал ни капли беспокойства.
Развернув письмо, адресованное из судебной канцелярии, Катарина
— Слушанье завтра, донна, — церемонно поклонился капитан Гаспар. — Вам лучше явиться и дать объяснения.
— Конечно, я буду, — сказала Катарина.
Когда капитан удалился, Хоэль сказал:
— Какая вы сегодня, донна Кошечка! Смотрю на вас — и сердце радуется. Стол уже накрыли, вы есть собираетесь?
— Да, самое время поужинать, — сказала Катарина.
— Тогда и не тяните, — сказал ей муж. — А о каком слушанье речь?
— Что произошло, Кэт? — Лусия пыталась заглянуть Катарине в лицо.
— Все хорошо, — ответила Катарина, — ничего важного. Давайте поужинаем.
Хоэль с удовольствием отдал должное еде, Лусия ела мало и настороженно посматривала на подругу, а сама Катарина не могла проглотить ни кусочка.
Она сидела, как на иголках, и даже сладкое — восхитительные груши, вываренные в вине, не соблазнили ее. После ужина Лусия ушла неохотно — она не желала оставлять Катарину, но после настоятельных пожеланий доброй ночи со стороны Хоэля, покинула гостиную, оглядываясь на каждом шаге.
— Теперь выкладывайте, что в этом письме, — сказал Хоэль, наклоняясь к Катарине. — Вы сами на себя не похожи, донья. Кто посмел расстроить вас?
— Пойдемте в мою комнату, — сказала Катарина одними губами. — Там нам не помешают.
Хоэль нахмурился.
Захватив судебное послание, они поднялись в спальню. Катарина долго шарила по столу, отыскивая огниво и кресало, пока Хоэль не подошел и не зажег свечи.
— Я сделала это не нарочно, — начала Катарина, — сказала, чтобы успокоить ее Я не ожидала Нет, ожидала.
После рассказа о том, как донна Флоренсия использовала откровение падчерицы против нее самой, Хоэль хохотнул.
— Вот вы и поняли, что значит довериться ведьме. Я говорил вам, что с ней надо быть поосторожнее. Что ж, теперь вы в этом убедились.
— Мне все еще трудно в это поверить, — пробормотала Катарина, встав у окна и глядя в темноту. — Может, я ошибаюсь, и это всего лишь попытка защитить меня.
Хоэль удобно расположился в кресле и развлекался тем, что рвал судебное письмо на ленточки.
— Не лгите себе, — сказал он небрежно, — она думает не о вас, а о ваших деньгах. Признав брак недействительным, она снова уговорит вас ссудить ей сначала сто золотых, потом триста, а потом и вовсе наложит лапу на все ваше состояние.
— Вас совсем не волнует завтрашний суд? — спросила Катарина.
Голос ее дрогнул, и
— А чего волноваться? — усмехнулся он. — Не вижу поводов для волнений. Завтра вы скажете, что у нас с вами любовь — и делов-то.
Но жена молчала, и молчание затягивалось. Хоэль отбросил разорванное в лохмотья письмо и подался вперед, чуя неладное.
— Эй, донья Кошечка, — позвал он. — Да говорите толком, не пугайте меня.
Но она не отвечала, и он вынужден был подойти и развернуть ее к себе, чтобы добиться ответа.
— Ну же, я слушаю, — сказал он, взяв Катарину за подбородок и заставляя поднять голову.
— Я не смогу солгать.
— Что? — Хоэль не сразу понял, о чем речь.
— Я не смогу солгать, что мы с вами — муж и жена по-настоящему, — сказала Катарина раздельно и закрыла глаза, потому что Хоэль продолжал держать. — Они заставят поклясться на Священном Писании, я не могу стать лжесвидетелем.
— А это уже серьезно, — Хоэль отпустил ее и уставился в окно. — Тот самый момент, когда мне страшно хочется вас отшлепать, герцогиня дель Астра. Но ведь нельзя быть такой верной Вы хотите сказать, что ведьма вот так легко сграбастает вас в когти?
— Мы можем поступить по-другому, — сказала Катарина.
— И как же? — рассеянно спросил Хоэль, переводя на нее взгляд.
Катарина без слов развязала тесемку кружевного воротника, прикрывающего декольте, и бросила его на пол, а потом отстегнула расшитый стомакер, прикрывающий шнуровку на лифе спереди, и тоже бросила его на пол.
— Вы это серьезно? — спросил Хоэль тихо, касаясь кончиками пальцев шеи, а потом плеча жены.
— Если брак между нами будет заключен по-настоящему, никто не посмеет нас развести, — сказала Катарина, распуская шнуровку и путаясь в вязках. — Тогда вашей жизни ничто не будет угрожать.
— Так это забота обо мне? — что-то новое в голосе Хоэля заставило Катарину посмотреть на него
Глаза мужа были вовсе не ласковыми. Нет, они были холодны, и больше того — полны неприязни.
— Святая Катарина решила еще раз пожертвовать собой, чтобы спасти ближнего? — спросил он, и рука его сжала плечо женщины с такой силой, что Катарина закусила губу, сдерживая вскрик. — А вы спросили у меня — хочу ли я этой жертвы?
— Но там, на площади, я тоже не спросила вашего разрешения.
— Сравнили, — он опомнился и отпустил ее, и даже отошел подальше, пряча руки за спину. — Это вам не прилюдно висельника поцеловать.
— Не говорите так, для меня вы никогда не будете преступником.
— И поэтому вы все время расспрашиваете о Чечилии Мальчеде? — спросил он свирепо. — Меня, Кочерыжку Вы пытаетесь убедить себя, что я не совершал убийства, что я не чудовище. Но это не так, Катарина. Я — самое настоящее чудовище. Поверьте мне на слово.