Четвёртый раунд

Крамной Николай Николаевич

— Чего ты? — с ещё большим недоумением спросил Дуплет.

— Тиш-ше! — прошипел Фомич, вставая из-за стола навстречу входившему на веранду мужчине.

— Гуляешь, Фомич? — добродушно осведомился пришедший, проходя к столу и ни с кем не здороваясь.

— Да вот... кореша бывшего встретил, — заторопился с ответом Степан Фомич. — Отметить решили немного...

— Оттуда? — спросил мужчина, разглядывая многочисленные татуировки на оголённых руках Дуплета.

— Оттуда, — подтвердил Фомич. — Пришёл совета просить, что

ему дальше делать.

— Ну и как: дал ты ему совет? — поинтересовался пришедший, продолжая стоять у столика. Взял со стола початую бутылку водки, повертел её в руках и поставил обратно на стол.

— Да ведь так сразу, Игорь Сергеевич, такие дела не делаются. Подумать надо, — ответил Степан Фомич.

— Ну думайте, думайте, — разрешил незнакомец, направляясь в дом. — А водку, между прочим, надо холодной пить, — заметил он уже в дверях. — Ничего ты, Фомич, я вижу, не усваиваешь. А ещё другим собираешься советы давать, как жить.

— Это что за фрайер? — изумлённо спросил Дуплет, когда шаги мужчины затихли где-то в глубине дома. — Ты ж в законе, Дед, кассу когда-то воровскую держал, толковища вёл! А вьёшься, как шестёрка.

— Тише, ты, дурак! — с неожиданной яростью набросился на него Фомич, с опаской поглядывая на открытую в дом дверь. — «В законе... кассу держал...» — передразнил он Дуплета. — Кому он сейчас нужен, твой закон? Касса... — с нескрываемым презрением опять повторил он. — Это там, в зоне, такие, как мы — люди. А здесь — дерьмо! Здесь свои законы... И пожёстче, чем у нас с тобой были. И те шестьсот тысяч, которые я для корешей берёг, для него, — кивнул он в сторону двери, — тьфу! Закрой свой музей! — окончательно вышел из себя Фомич. — Распахнулся. Кому тут нужны твои купола с колоколами? Думаешь, кто-нибудь понимает, что они означают?

Дуплет обиженно засопел, но пуговицы на рубашке застегнул, кроме одной, самой верхней, закрыв на мощной груди густую татуировку. Фомич, наполнив рюмку, опрокинул её в себя одним махом, отдышался и спокойно сказал:

— А ведь прав, как всегда: пойло тёплое, а не водка. Эх, Лёша, Лёша, — неожиданно подобрел Фомич, — если б мне сейчас заново жизнь начать. Я бы её прожил по-другому! Как люди живут. Как вот этот... фрайер, — горько усмехнулся он. — Да ты знаешь, кто это?

— Кто? — проникся невольным уважением к незнакомцу Дуплет.

— Кто, кто... Ему только мигнуть стоит, и нас с тобой живьём в асфальт закатают! Вот кто! И милиция рядом будет стоять, смотреть, как тебя, дурака, закатывают!

— Заливай! — не поверил Дуплет.

— Ладно, — решил не вдаваться в дальнейшие подробности Фомич. — Покрутишься на воле немного, может, и поймёшь что-нибудь. А нет — придётся опять в те края возвращаться. Таким людям, как мы с тобой, трудно всё заново начинать. Ну, я-то намного раньше тебя вышел и сразу в хорошие лапы попал. Потому и живу до сих пор по чистой. И денег больше имею, чем раньше. А этого дерьма, —

показал он пальцем на недопитую бутылку, — хоть...

— Фомич! — раздался голос из глубины дома. — Зайди на минуту!

К столу Степан Фомич вернулся каким-то строго-торжественным и заметно протрезвевшим.

— Идём со мной, — обратился он к задумавшемуся Дуплету. — Сам зовёт... Смотри, — предупредил он, — понравишься — будешь жить, как король! Нет — придётся из города сматываться и побыстрее. Свободных конкурентов он не любит! Лишнего не болтай, — подтолкнул его Фомич в спину, — а слушай больше.

* * *

Игорь Сергеевич сидел без пиджака в кресле возле низенького столика и пил из запотевшего стакана минералку. Но галстук не снял, а лишь ослабил узел и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. «Значит, отдыхать ложиться не будет, — мысленно отметил Фомич, знавший привычки своего шефа. — Куда-то ещё собирается ехать. Или ждёт кого-то...» Вошедшим в комнату Фомичу и Дуплету он садиться не предложил, хотя рядом стояли два свободных кресла, а тахта возле стены была таких размеров, что там вполне разместилась бы приличная компания.

Дуплет попробовал выдержать спокойный, изучающий взгляд хозяина комнаты и — не смог: серые глаза Игоря Сергеевича стали наливаться холодной синевой, а тонкие губы сжались в узкую полоску. «Ну его к гадам, — подумал Дуплет, отводя взгляд в сторону, — а то и допить не дадут.»

— Как тебя зовут? — спросил Игорь Сергеевич, поставив стакан на поднос.

— Лёшкой, — буркнул Дуплет, недовольный исходом немой дуэли.

— Ну-у... это несолидно, — поморщился хозяин. — В таком возрасте... Ты же не мальчик.

— Можно Дуплетом звать.

— А это уж совсем никуда не годится. Ты же не в зоне. Так что все клички оставь в прежней жизни, если, конечно, хочешь новую начать, — посоветовал Игорь Сергеевич. — А если назад туда вернуться собираешься, то нам с тобой говорить не о чем. Как, Степан Фомич?

— Вы, Игорь Сергеевич, не обращайте внимания на эти мелочи. Одичал он немного. За девять лет и собственное имя забудешь. А так он парень надёжный, не подведёт.

— Подведёт — с тебя первого шкуру снимут, — жёстко сказал хозяин дома Фомичу. — За твою рекомендацию.

Помолчал, допил пузырящуюся воду из стакана и задал Дуплету очередной вопрос:

— Что делать умеешь?

— Всё! — с готовностью ответил тот. И не врал. За многие годы, проведённые в различных колониях, приходилось Дуплету осваивать десятки профессий, и не как-нибудь, а основательно: за невыполненную норму полной лагерной пайки не выдавали.

Игорь Сергеевич придерживался на этот счёт иного мнения.

— Всё — значит, ничего! — убеждённо сказал он. — Но это даже и к лучшему. У меня ты будешь дворником. Фомич тоже с этого начинал.