Четвёртый раунд
Шрифт:
Всё это было давно знакомо и не могло вызывать никаких иных чувств, кроме профессионального любопытства к неизвестному до этого симптому или загадочному поведению больного, который не должен был себя так вести. На этот раз всё было по-другому... Теперь, после визита следователей, чувство это трансформировалось в твёрдое убеждение: беда уже неслышно переступила порог.
— Кажется, мы с тобой влипли... — сказал Виктор Георгиевич вызванному в кабинет Жогину. — Слишком много событий в одном дворе. Теперь они будут рыть и рыть... Не понимаю, зачем ты дал команду ухлопать того алкаша? Чем он тебе мешал?
— Так он же опознал меня! — стал оправдываться
— Ну и что из этого? Алкоголик, два раза лечился от белой горячки... Кто ему поверил бы? Мало ли что ему на похмелье могло примерещиться? В конце концов мог он тебя раньше где-нибудь в форме видеть? Когда ты ещё служил...
— А санитары? Я, говорит, эти морды на всю жизнь запомнил!
— Ду-у-рак! Потому тебя и из милиции выгнали. — И с холодным бешенством продолжил: — Да при чём тут санитары? У меня же этот выезд зарегистрирован! Гнать машину в город, забирать человека среди бела дня и не сделать записи в журнале? Что ж я, по-твоему, совсем без ума? Ну, опознал бы он их, а дальше что? Никто же не отказывается от этого факта! Всё равно с ними следователи сегодня беседовали... Э-эх! Трус ты последний, а ещё за безопасность дела отвечаешь! Да и я дурак, что тем людям поверил, которые тебя рекомендовали.
Патов встал из-за стола и задёрнул на окне голубую плотную штору, погасив на полированной столешнице солнечные блики. Затем достал из холодильника бутылку без этикетки, плеснул в стакан чуть меньше половины бесцветной жидкости и залпом выпил. Жогина, сидевшего на диване, угощать не стал.
«Спиртиком побаловался, — подумал Жогин, постаравшись придать своему лицу безразличное выражение. — Здоров ещё, собака, даже водой не запивает! Может, отойдёт теперь немного. Надо помалкивать пока: пусть выговорится, потом сам скажет, что делать дальше...»
— Ну ладно. Испугался ты того старика, я тебя вполне понимаю, — продолжил после некоторого молчания разговор Патов.
«Как врач...» — мысленно подсказал Жогин следующую фразу.
— Как врач... Но зачем было торопиться? Днём человек сказал, что видел «скорую» из психиатрички, а вечером его убивают. Да тут у любого следователя, если он даже будет глупей тебя, подозрения возникнут. А ведь можно было напоить его где-нибудь в другом месте и забрать без шума сюда.
— Да, тут я маху дал, — покорно согласился со своим шефом Жогин, стараясь придать своему взгляду покаянное выражение.
— Маху он дал! — возмутился главврач. — Ещё неизвестно, во что это всё выльется. Вот ты в милиции служил.
— В ГАИ, — поправил его Жогин.
— Один чёрт! — махнул рукой Виктор Георгиевич. — Вот скажи мне: куда они теперь, по-твоему, направятся?
— В общежитие, проверить, где тот парень работал, кто друзья.
— А ты, Юрий, не совсем безнадёжен, — съязвил шеф. — А потом?
— Наверное, милиционера искать, который «скорую» сопровождал, — предположил Жогин.
— Совсем хорошо! — продолжал издеваться Патов. — Даже удивительно, до чего здраво смыслишь! Только с большим запозданием. Ну, а отсюда вывод... тебе надо исчезнуть, — спокойно сказал Виктор Георгиевич. Увидев, что в маленьких бесцветных глазках бывшего сотрудника дорожного контроля заметался страх, снисходительно заметил: — Рано пугаешься... Я же не сказал «насовсем». Квартиру немедленно брось! О том, чтобы тебя выписали сегодняшним числом, я позабочусь сам. Причём прямо сейчас. Только не забудь в паспорт штамп поставить. Ну, жены у тебя нет, плакать некому. Вещи вывезут из квартиры без тебя,
— Вышли на ресторан «Уют» — доложил Жогин. — Там несколько дней Володька Филиппов с друзьями гулял. Бывший чемпион по спортивной стрельбе. Из спорта ушёл. Хвастался по пьянке, что ему теперь за каждый выстрел платят больше, чем за чемпионские медали. Стреляли, наверное, из пистолета с глушителем, потому что во дворе никто выстрелов не слышал.
— Какая разница, из чего ухлопали? — с досадой поморщился Патов. — Нам же от этого не легче.
— Не легче, — согласился Жогин. — Но разница есть. Кустарным способом глушитель изготовить не так просто. Значит, кто-то снабдил их спецпистолетом или наставкой.
— Ладно. Иди готовься, — разрешил шеф. — В конце дня зайдёшь, получишь адреса, деньги, билеты.
— А надолго ехать, Виктор Георгиевич? — осведомился Жогин.
— Я сообщу, когда можно будет приехать. И жильём новым обеспечу. Ты насчёт этого не беспокойся. Тебя там приютят и чем нужно помогут. Отдохни немного в тёплых краях.
Жогин поднялся с дивана и направился к двери. В этот момент в кабинет без стука вошла старшая медсестра Лариса. Не ответив на приветствие Жогина, она прошла вглубь кабинета к маленькому столику, примыкающему торцом к письменному.
«Не хочешь здороваться, не надо, чёрт с тобой! — раздражённо подумал Жогин, выходя из кабинета. — Тоже мне, фифа!» Вышел он с чувством облегчения. В последнее время он начал не на шутку побаиваться своего шефа. И дело было даже не в том, что он совершал иногда досадные промахи. Это поправимо. А вот то, что он постепенно и незаметно стал обладателем многих тайн, тщательно оберегаемых Виктором Георгиевичем от внешнего мира, сделало его ценным и в то же время опасным компаньоном. И, если возникнет угроза его собственному благополучию, Виктор Георгиевич долго раздумывать не будет.»
«Вызовет санитаров, — с дрожью в душе думал Юрий Семёнович, — сделают пару уколов, и будешь всю жизнь пузыри изо рта пускать. И собственное имя забудешь...» На этот счёт он никаких иллюзий себе не строил и давно решил, что, если возникнет такая ситуация, будет отбиваться до последнего. «Пусть лучше убьют! Но я тоже успею кого-нибудь уложить!»
Оружие Жогин носил при себе всегда. Хоть и рискованно, но спокойнее на душе.
— Что с тобой? — спросил Патов Ларису, когда за Жогиным закрылась дверь. — Вы что, поссорились с ним?
— Нет, — ответила Лариса. — А что мне с ним делить? Просто он мне неприятен как человек. И в последнее время стал вести себя нагловато. Ходит по больнице с таким видом, словно он твой заместитель. Ты что, в чём-то зависим от него? И вообще я не пойму, чем он здесь занимается?
— А зачем тебе это понимать? — нахмурился Патов. — У тебя свои обязанности, у него — свои.
— Обязанности! — иронично сказала Лариса. — Он же у нас никем не числится! Его фамилии и в платёжной ведомости нет!