Чингисхан. История завоевателя Мира
Шрифт:
И если бы наказание не было необходимым и великие короли и могущественные монархи могли обходиться без него, то не были бы ниспосланы стихи о «Железе и мече», и не было бы никаких повелений относительно воздаяния, которое есть основа долговечности, и рождения, и роста: «Для вас в возмездии — жизнь, о обладающие разумом/» [1636] .
/50/ Дерево покрывается цветами, лишь когда они распускаются на каждой ветке. О король, ты должен приготовить возмездие для врагов твоего королевства, И ты должен научиться этому правилу у солнца, Ибо пока оно не ударило мечом [1637] из своего укрытия (martaba), Мир не был озарен его светом».1636
Коран, II, 175.
1637
Т. е. пока на горизонте не
Менгу-каан увидал, что такие слова, как эти, сказаны от чистого сердца, а не из корыстного интереса или лицемерия. А что касается вышеназванных бесчестных эмиров, которые направили царевичей на этот путь и ввергли их в эту пучину и в эти преступления, он, разгневавшись, повелел предать их мечу, согласно повелению Аллаха (велика Его слава!): «От прегрешений их были они потоплены и введены в огонь» [1638] . Первым был Ельчитей: ему отрубили голову и ноги. Затем был затоптан Туанал. *Ката-Курин предпочел [последовать] поговорке: «От своей руки, а не от руки Амра». Он проткнул себе живот мечом и так лишился жизни. И все остальные также по очереди расстались с жизнью: «Они понесут свои ноши на спинах! О да, скверно то, что они несут!» [1639] .
1638
Коран, LXXI, 25.
1639
Там же, VI, 31.
Когда слух об этом достиг Есун-Тока, внука Чагатая, он оставил все свое войско и по собственной воле отправился в путь с тридцатью всадниками [1640] . Он был послан к нерге [1641] возле Наку и Сиремуна, и они остались в одном месте.
Одним словом, если кто замышлял мятеж в своем сердце, Небесное Предопределение набрасывало веревку на шею его замыслов и волочило его вслед за своим конем, а благоприятный гороскоп и день ото дня растущее величие [Менгу-каана] делало этих надменных тиранов послушными и покорными в объятиях подчинения и повиновения, так что каждый из них подумал про себя:
1640
bi-pa-yi-kwish. Букв. «своими собственными ногами».
1641
Вероятно, имеется в виду, что он был взят под стражу внутри нерге вместе с Наку и Сиремуном.
А за некоторыми были посланы ельчи и доставили их.
А что до Кадак-нойона, он все еще не прибыл. Он понимал, что именно от него пошло это отчуждение, что он был источником этой вражды, что он поднял пыль этого недовольства и разжег в мире огонь смуты и что не в его силах было это исправить.
1642
Вторая часть четверостишья Нусрат ад-Дина из Кабуд-Джамы (М. К.).
Поэтому когда Сиремун и Наку отправились в путь, он пожелал выйти из этого дела, «когда Басра была уже разрушена» [1644] , и приложить руку к груди затворничества и уединения, и прислониться к горе спокойствия, и спрятать лицо, надеясь удержать свою голову на шее, а душу — в теле. И эту мечту он продолжал варить в горшке своего ума на огне скупости, напевая про себя:
1643
аль-Фаррар ас-Сулами, поэт Хамасы. В этих строках автор раскаивается в своем бегстве с поля боя (М. К.). Буквально «отдернул руку», т. е. нарушил договор.
1644
Т. е. когда было уже поздно.
И так он размышлял и день, и ночь, отыскивая способ для достижения безопасности и спасения. И все это время Провидение смеялось над его горем и страданием, его слезами и плачем, и сказала ему такие слова:
«Если бы ты не распускал свой язык, мечу не было бы дела до твоей головы».Неожиданно явились люди от двора, как множество Ангелов Смерти, и сказали:
«Все твои друзья ушли; настал и твой черед. Ну же, убирай свои палатки, ибо вожак [каравана] покинул привал» [1645] .Они вытащили его из его палатки и на телеге довезли до самого Каракорума. Хотя он сказался больным, они посчитали возможным забрать его оттуда и увезли его. Когда его доставили ко двору, он был допрошен яргучи, и хоть вина его была страшнее безбожия Иблиса, тем не менее [лишь] после того, как он раскаялся и признался [в своих преступлениях], он был отправлен вслед за своими друзьями и товарищами /53/ и испил свою чашу из того источника, о котором сказано: «Скверен водопой, к которому ведут!» [1646] .
1645
Манучихри (М.
1646
Коран, XI, 100.
И поскольку многие из тех, кто находился в других местах, еще не прибыли, [принцы] не чувствовали себя защищенными от их бесчестных замыслов и злых козней. Поэтому они послали *Бурилджитей-нойона [1647] с десятью туменами отважных юношей и храбрых тюрков в области Улугтак [1648] , *Кангай [1649] и *Кумсенгир [1650] , что лежат между Бешбалыком и Каракорумом, чтобы оттуда протянуть нерге к Конгуран-Огулу [1651] /54/, который находился в окрестностях Каялыка, а его войско занимало земли вплоть до области Отрара. А Йеке-нойон с двумя туменами был послан в страну киргизов и кемчиудов [1652] .
1647
См. прим. 622 к [XXXV] ч. 1.
1648
AL? TAQ. Букв. «Великая гора», очевидно, в районе Кобдо.
1649
QN?AY или QAN?AY, в тексте MWT?AY (в ряде списков первой буквой слова является Q). О Кангае, т. е. Хангае, горном хребте в Монголии, см. прим. 1671 к [VI] ч. 3.
1650
QWM SNKR вместо YWRYLYK текста. Доводы в пользу именно такой формы уже осторожно высказывались Пеллио (Pelliot, op. cit., [197] n). О Кумсенгире см. прим. 666 к [XXXVI] ч. 1.
1651
QN?WRAN. Qongqiran Рашид ад-Дина (Blochet, 103), четвертый сын Орды (Хорду). Его имя, как и имя Онггирана в Сокровенном сказании (§ 202), вероятно, представляет собой единственное число этнонима, обозначающего название племени (см. прим. 55 к [III] ч. 1), фактически и его мать, и бабка со стороны отца, согласно Рашид ад-Дину (Blochet, 92, 93), были из племени конкиратов.
1652
KM JHWD, т. е. кем-кемчиут, страна (строго говоря, народ) между Кемом (т. е. верхним Енисеем) и его левым притоком Кемчиком. См. Pelliot-Hambis, op. cit., 317. Другой вариант формы, кам-кемчик, см. прим. 166 к [VIII] ч. 1).
Так как ни Огуль-Гаймиш, ни сын ее Ходжа еще ни прибыли, и к матери, и к сыну были отправлены ельчи с таким посланием: «Если вы не участвовали в заговоре с этими людьми, и не были согласны с ними, и не помогали им, для вашего же блага вам необходимо /55/ как можно скорее прибыть ко двору, и если вы это сделаете, это станет знаком [вашей невиновности]».
Когда Шилемун-Битикчи, который был ельчи, посланным к Ходже, закончил чтение послания, Ходжа не обратил внимания на его слова и собирался наброситься на него и совершить ужасный поступок. Но одна из его жен, которая была ниже по положению, чем другие, но превосходила их разумом и мудростью, помешала этому и сказала: «Читать послание — обязанность посла, и люди никогда не убивали послов, даже пришедших от мятежников. Как же можно покуситься на жизнь ельчи, прибывшего от Менгу-каана? И как можно ослабить его государство или причинить ему вред, убив одного человека? Такой поступок причинит большой вред; начнут бушевать океаны несчастья, мир придет в смятение; вспыхнет огонь бедствий; и ты ничего не сможешь с этим поделать; и тогда бесполезны будут раскаяние и сожаление. Менгу-каан-ага и наш отец; ты должен явиться к нему, чем бы это ни обернулось».
Поскольку судьба была благосклонна к Ходже, он поразмыслил над этими словами и увидел, что это дело было опасным и могло стать источником сожалений. Поэтому он прислушался к ее словам ухом согласия и оказал Шилемуну всевозможные почести. После этого он и его жена снялись с места и поспешили ко двору.
А что до Текши-Огула [1653] , который прибыл со своим ага Кара-Хулагу, /56/ то он отправился к Бури. А Туркмен-битикчи был послан к Есу-Менгу и его жене Токаши [1654] и к эмирам и нойонам Улуг-Эф. Объявив о судьбе тех людей [1655] , что попали в капкан своих собственных поступков, [Туркмен-битикчи произнес такие слова]: «Если вы не поддерживали этих людей в их мятеже, почему вы без нужды медлите и не являетесь, чтобы соединиться с нами, и в чем причина этого промедления, и отсрочки, и непочтения? Если такой мысли не было места в ваших мыслях, вы должны немедленно отправиться в путь. В противном случае вам следует назначить место битвы и приготовить оружие. "Предупреждающий получает прощение"».
1653
Текши, как отмечает М. К., был сыном Мочи и потому не младшим братом, а кузеном Кара-Хулагу; однако слово ага, возможно, использовано здесь не в прямом своем значении.
1654
Здесь TQASY, но ниже (III, 57) T?ASY. У Рашид ад-Дина (Blochet, 297) TWQASY. В письме от 20 апреля 1955 г. профессор Кливз высказал предположение о возможной идентичности этого имени с монгольским словом тогаши (токаши) — «надежный», зд., возможно, имеющее значение «достойный уважения».
1655
Т. е. заговорщиков.