Чингисхан. История завоевателя Мира

Джувейни Ата-Мелик

По твоему посланному вперед слову пусть они спешат день и ночь, из Чина в Рум и из Рума в Чин.

А чтобы определить величину налогов и переписать имена людей, он назначила правителей, шихне и писцов. /73/ Восточные страны от начала Пятой страны [1695] на берегах реки Окс до дальних пределов земель китаев, которые есть Первая страна [1696] , он, как и прежде, поручил великому министру (sahib-i-mu 'azzarri) Махмуду Ялавачи и его достойному наследнику Масуд-беку, отдав Махмуду Ялавачи, который был вознагражден за свою прежнюю службу знаками расположения и прибыл еще до его благословенного восшествия, земли китаев, а Масуд-беку, который явился объятый страхом и трепещущий, испытав вначале ужас и опасности из-за своей преданности и приверженности императору, но в конце концов, избежав той угрозы, стал всемогущим и был удостоен великих почестей, досталась вся Трансоксания, Туркестан, Отрар, страна уйгуров, Хотан. Кашгар, Джанд, Хорезм и Фергана. И поскольку они прибыли еще до курилтая, он отпустил их раньше других, и /74/ все, кто его сопровождал, были отмечены всевозможными милостями.

1695

«Пятая страна начинается на востоке, в землях Гога и Магога и простирается через северную часть Хорасана, Трансоксанию и Хорезм, затем через Адхарбайджан, Армению и

страны Рума, после этого проходит по берегам Сирийского моря в их северной части, а потом через земли Испании и заканчивается в море Магриба» (Marvazi, 14).

1696

«Первая страна начинается на востоке в самых дальних краях китайских земель и простирается оттуда в южном направлении...» (Ibid., 13)

После их отъезда прибыл великий эмир Аргун, преодолевший огромное расстояние [в пути], подвергаясь угрозам и опасностям, и явившийся ко двору 20 сафар 650 года [2 мая 1252], уже после того, как курилтай был окончен и все царевичи разъехались по домам. И поскольку он всегда пользовался неизменным монаршиим покровительством и его всегда отличали незаурядные способности, а также поскольку он уже ранее проявил себя непоколебимой верностью династии и искренней преданностью царствующему дому использованием жестких мер и мудрых решений («утром люди возносят благодарность вечеру»), он был вознагражден исполнением своих желаний и достижением своих целей, и в его руки было передано управление Хорасаном, Мазендераном, Индией, Ираком, Фарсом, Керманом, Луром, Арраном, Азербайджаном, Грузией, Мосулом и Алеппо. И все прибывшие с ним мелики, эмиры и битикчи были по его просьбе и его ходатайству отмечены наградами и милостями, и 20 рамадана того же года [1697] они отправились [в обратный путь]. У некоторых же из их числа [1698] оставались еще различные дела, которые нужно было решить; они задержались на несколько дней, а затем, радостные, отправились вслед за ним.

1697

Эта же дата приводится Рашид ад-Дином (Blochet, 309-310), она соответствует 24 ноября 1252 г. Однако это не соответствует предыдущему утверждению Джувейни (см. стр. 371) о том, что он и Сирадж ад-Дин Шуджаи, задержавшись на несколько дней после отъезда большей части их группы, покинули Каракорум в августе-сентябре 1253 г.

1698

Джувейни и Сирадж ад-Дин Шуджаи. См. предыдущее примечание.

Император назначил нукеров к /75/ только что названным правителям и приказал им провести в провинциях перепись и определить размер налогов, а когда они покончат с этим, не мешкая вернуться ко двору. И каждому из них даны были указания тщательно рассмотреть и изучить положение, сложившееся в прошлом, и никто из них не должен был уклоняться от трудностей этой задачи. Однако «Аллах прощает старые грехи», а император был озабочен облегчением участи людей, а не пополнением своей казны. И он издал ярлык, которым уменьшил взимаемые с людей налоги [1699] (ти’ап), текст которого хранится в архивах [1700] и из которого видно, как велико было его внимание и сочувствие к делам человечества и как он заботился об их интересах.

1699

См. прим. 1623 к [III] ч. 3.

1700

khazayin-i-adraj va auraq.

После смерти Гуюк-хана царевичи /76/ издали великое множество ярлыков; они участвовали в торговых предприятиях и посылали ельчи во все части земли. Более того, люди и высокого, и низкого происхождения искали для себя защиты, которую предоставляло звание ортака, и их подданные бежали от непосильного бремени [1701] . И император приказал, чтобы все ярлыки и пайцзу, изданные во времена Чингисхана, Каана, Гуюк-хана и других царевичей, находившиеся у кого бы то ни было в провинциях, были возвращены и чтобы впредь царевичи не давали устных и письменных распоряжений ни по каким вопросам, связанным с управлением доходами (masalih) провинций, не посоветовавшись предварительно с представителями двора. А что до самых важных ельчи, то они не должны были использовать более четырнадцати улагов; им следовало продвигаться от яма к яму и не заходить в те деревни и города, в которых у них не было какого-то дела; и они должны были получать не больше провизии (?ulufa), чем /77/ прочие люди. Кроме того, поскольку тирания и притеснения перешли все границы [1702] , а крестьяне, в особенности, были разорены непомерными налогами (mu’unat), размер которых более чем вдвое превышал собираемый ими урожай, он повелел всем ортакам и налоговым и управленческим чиновникам (ashab-i-?amal va shughl) вести себя сдержанно [1703] по отношению к народу. Каждый должен платить сообразно своему положению и возможностям определенную для него сумму согласно расчету (bar vajh-i-mu?amalat) за исключением тех, которые были освобождены от налоговых (ти’ап) тягот распоряжением Чингисхана и Каана, т.е. из мусульман это были великие сейиды и превосходные имамы, а из христиан, которых они называли эркеун [1704] , — монахи и ученые (ahbar), а из идолопоклонников — священники, которых они называют тойин [1705] , /78/ — знаменитые тойины; а также те из представителей всех этих людей, что были в преклонных годах и не могли более зарабатывать на жизнь. Евреи услыхали об этом распоряжении и, поскольку в нем ничего не говорилось о них, они были сильно раздражены и раздосадованы, и они были смущены и озадачены и запустили в свои бороды руки замешательства. Вот как описывает Захир [1706] одного еврейского проповедника:

1701

az bisyari-yi-bar, zir-dastan jasta вместо az bisyari bar zir-dastan jasta в тексте. Но, как утверждает М. К., смысл этой фразы не ясен, а у Рашид ад-Дина, который практически дословно воспроизвел данный отрывок, эти слова опущены.

1702

Букв. «поднялись до неба»

1703

pai bi-rauzan furu kunand, букв. «спустили ноги в дымоход». См. прим. 1561 к [III] ч. 3.

1704

erke’un — «христианин», «христианский священник». См. Minovi and Minorsky, Nasir al-Din Tusi on Finance, 785.

1705

См. выше, i, 14, стр. 31.

1706

Т. е. Захир-и-Фариаби.

Рыжебородый

муж явился и, выслушав, за бороду схватился. Сказал он так «Мы не из их числа. Нет места нам ни в том, ни в этом мире»

А чтобы каждый чиновник (sahib-shughl) не распределял (qismat) [налоги по своему собственному усмотрению], он ввел годичный порядок (muvaza?a), согласно которому в землях китаев богатый человек облагался налогом в одиннадцать динаров, и далее налог, соответственно, уменьшался вплоть до бедного человека, который платил всего один динар; и такой же порядок был в Трансоксании; а в Хорасане богатый платил десять динаров, а бедный — один динар. Он также повелел правителям и писцам не оказывать послаблений или снисхождений; им запрещено было брать взятки и скрывать правду или выдавать ложь за истину. А что до налога на скот (mara?i-yi-chahar-pai), который они называют купчур, то если у человека было сто голов животных одного вида, он должен был уплатить один динар, а если меньше — то не платить ничего. А если где были задолженности (baqaya) по налогам, то никто из крестьян, имеющих их, не должен был выплачивать [эту задолженность], и нельзя было их с них взыскивать. А что до купцов и ортаков, заключивших крупные сделки с Гуюк-ханом, его женой и их детьми, то он приказал заплатить им из новых налоговых доходов (az mal-i-nau) [1707] .

1707

Комментарии ко всему этому абзацу см. в Minovi and Minorsky, op. cit., 783-5.

Из всех сект и общин он более всего почитал и уважал мусульман. Именно им он оказывал наибольшие милости и именно они пользовались величайшими привилегиями. Доказательством этому может служить следующее. По случаю праздника ид-и-фитр [1708] а 650 году [5 декабря 1252] мусульмане явились к императору [1709] и расположились у главных ворот его орды вместе с главным кади Джамал ад-Миллой [1710] вад-Дином, достойнейшим /80/ из улемов, Махмудом из Ходжента (да сохранит Аллах память о нем навечно!). Главный кади встал во главе молящихся и прочитал проповедь, украшая хутбу упоминаниями об истинных халифах [1711] и о Предводителе Правоверных. И когда они закончили праздничную молитву, которая, по словам Пророка, превосходит две тысячи поклонов в Каабе, главный кади вступил в орду и, действуя как имам, произнес [в честь императора] следующие слова:

1708

?id-i-fitr, по-арабски ?id-al-fitr, — название праздника, который отмечается в конце священного месяца рамадана.

1709

dar hazrat-i-a’la.

1710

"al-Mila" в английском издании. — OCR

1711

Имеются в виду первые преемники Мухаммеда: Абу-Бекр (632-4), Омар (634-44), Осман (644-56) и Али (656-61).

«Да станет для тебя счастливой восходящая звезда этого праздника, ибо твой гороскоп несет счастье всему человечеству. Ряды твоих врагов уменьшаются, как лик луны во время затмения, а твоя удача, подобно растущему месяцу, увеличивается день ото дня».

Император взирал на него милостиво и с одобрением и велел несколько раз повторить молитву. А в качестве праздничного подарка он пожаловал [1712] ему несколько телег, нагруженных золотыми и серебряными балышами и всевозможные дорогие одежды, и большинство людей также получили свою часть подарков; и его щедрость к мусульманам велика и безгранична не только в праздничные дни.

1712

В большинстве списков isar, в тексте — isbarat.

/81/ Из-за твоих подарков каждый день для нас стал как праздник, Как же тогда мы узнаем, когда настанет настоящий праздник? [1713]

И по всему своему государству каждому узнику или преступнику, которые находились в неволе и унижении заточения, он приказал даровать избавление и освобождение [1714] и тем самым спас их от испытаний и оскорблений этого мира. И здесь я привожу следующие строки, которые, хоть это и неподобающее место для них, оценит человек, обладающий вкусом и проницательностью:

1713

Абиварди (М. К.).

1714

В списках E и O — khalas va itlaq.

Кто же я для Аллаха, если он не простит мне моих грехов, когда я грешу? Прощения ждут от сыновей Адама, как же тогда не ждать его от Аллаха?

В скольких сердцах пробудилась надежда, когда головы были оставлены на плечах, а дирхами и динары в кошелях и сумах! И с этим поручением ельчи и посыльные поспешили во все концы его государства.

Пусть короли, дарующие серебро и злато, научатся обычаю даровать жизнь [1715] у нашего султана Бахрам-шаха [1716] . Подобно солнцу, находящемуся в зените, чей свет озаряет земли востока и запада [1717] .

1715

или «оказывать пощаду».

1716

Предположительно Газневид (1118-52).

1717

Мутанабби (М. К.)

Но если начать описывать все события, ежедневно происходящие в жизни и вспоминать все проявившие себя добрые дела, для этого не хватит и целых томов. Лишь малость от многого, каплю от океана и частичку от солнца передал и передаст язык пера уху внимающего.«Малая часть этого поведает о большей части».

И поскольку слава о его доброте и справедливости разлетелась по всему миру, /82/ все народы, далекие и близкие, искренне ищут убежища в преданности ему, чтобы тем самым найти защиту под покровом его могущества. Другие, те, кто находится слишком далеко, лелеют ту же мечту, и прибывают послы и ельчи из страны франков, и далекой Сирии, и Обители Мира [1718] , и султаны привозят и присылают к его двору бессчетные дары и тяжело груженные повозки с подарками.

1718

Т. е. из Багдада.