Что такое Израиль
Шрифт:
Современник и свидетель бойни, Антиох Стратегий из лавры Саввы Освященного, рассказывал:
Вслед за этим мерзкие евреи… возликовали чрезвычайно, ибо они терпеть не могли христиан, и задумали дьявольский план. Как встарь они купили Бога за тридцать сребреников, так и сейчас они купили христиан из пруда… Сколько душ погубили они в пруду Мамиллы! Сколько погибло от голода и жажды! Сколько священников и монахов они предали мечу! Сколько дев, отказавших отвратительным насильникам, предано смерти врагом! Сколько родителей заколото на трупах своих детей! Сколько людей привели туда евреи и зарезали, как скот на бойне, сколько стало святыми мучениками! Кто мог бы сосчитать трупы замученных в Иерусалиме!
По
Хотя христиане и иудеи Палестины состояли в прямом кровном родстве, говоря сегодняшним языком, принадлежали к одной и той же национальности, они убивали друг друга так же легко, как французы-католики – французов-гугенотов, и наоборот. Еще Бар-Кохба (Бар-Козива Талмуда) лишал жизни христиан, не соглашавшихся отречься. Но 614 год был самым кровавым и разрушительным в этой драме.
Холокост палестинских христиан в 614 году хорошо документирован, и каждый может найти его описание в старых книгах. В современных путеводителях и учебниках он не упоминается. Эллиотт Горовиц, в своем обзоре еврейской исторической апологетики [16] описал, как почти все еврейские историки затушевывали резню 614 года или винили в ней персов.
Византийские армии под командованием императора Ираклия смогли отбить Палестину и возвратить Святой Истинный Крест из персидского плена, но это окончательно подорвало их силы, и через несколько лет арабы взяли Святую землю. Реванш иудаизма не состоялся, в схватке победил ислам, и разрушенные в 614 году монастыри по большей части остаются руинами по сей день.
16
Elliott Horowitz, Reckless rites: Purim and the legacy of Jewish violence. Princeton: Princeton University Press, 2006.
Глава XVI. Источники в пустыне
Святая земля лежит в самой середине мира, говорили в прошлом. Когда-то это было буквальной правдой, как то, что площадь Пикадилли находится в центре Лондона. Под миром имели в виду мир обитаемый, ойкумену, от Вавилона до Египта, от Крита до Дуры Аравийской. За их пределами начиналась дикость, медведи, драконы, люди с желтыми волосами.
В середине Святой земли стоит Иерусалим. Он стоит, как канатоходец, на туго натянутой дороге вдоль горного хребта, на самом краю пустыни, места дикого и не совсем мертвого. Шаг в сторону – и свалишься в самую глубокую впадину мира, в долину Иордана. Из любой точки города видна пустыня.
Хороша Иудейская пустыня. Даже сухая и выжженная. Но нет равного чуду источников в пустыне. Пусть на севере, в Европе, каждая река больше всех наших речек сразу, но где там найдешь живую воду, бьющую в пещере дальнего вади? Я люблю ходить в пустыню без фляги, с тем чтобы, умирая от жажды, едва дотянуть до ключа, припасть к нему и напиться всласть. Такой мне представляется и вся жизнь: пустыня, а в ней – источники. Я и по жизни иду без фляги и, может быть, однажды не дотяну до источника – до источника воды, до источника денег, до источника любви. Этой роковой неопределенностью платишь за свободу от ноши. Но когда поддаешься искушению остаться у источника, вспоминаешь о прочих, еще не изведанных, – и идешь дальше.
Вернемся в родные места пророка Иеремии, в село Аната, и пойдем оттуда вниз, на восток, к источнику Эйн-Фара, бьющему в ущелье Вади-Кельт. Спуск к источнику трудноват – к нему ведет очень крутая и узкая дорога, частично проходящая через новое поселение. Сам источник бьет между скал в глубокой расселине, а затем
Жизнь здесь, на краю пустыни, не изменилась за тысячелетия. Немногие посадки не в счет, народ на востоке Нагорья в основном живет пастушеством. Именно оно, а не земледелие – основа Иудеи, ее глубокий, невидимый фундамент. Дж. А. Смит отмечает три основные черты Иудеи: преобладание пастушества, близость пустыни, отсутствие места для городов. Врожденное благородство пастухов, привыкших заботиться о своих стадах, легло в основу пророчеств, веры, духовной поэзии и политического устройства. О царе Давиде Господь говорит: «Я взял тебя от стада овец, чтобы ты был пастырем народа Моего» (2 Цар. 7:8). Все цари величали себя пастырями, пастухами. Пастухом Своего народа был и Господь. Пастухи заботятся о своих овцах, знают их, овцы знают своих пастухов.
«В Европе часто оставляют овец пастись без присмотра, – пишет Дж. А. Смит, – на Востоке я не видал стадо без пастуха. В ландшафте Иудеи, с его неогороженным пастбищем, покрытым исчезающими тропками, где рыщут дикие звери, а рядом лежит пустыня, такой человек необходим. На горных пастбищах, где по ночам воют гиены, вы встречаете его, бессонного, зоркого, битого дождем и обожженного солнцем, вооруженного, с посохом в руке, осматривающего своих овец, хранящего каждую из них в своем сердце, – и понимаете, почему пастух из Иудеи стал в центре истории своего народа, почему они дали имя пастуха своему царю и сделали его символом Провидения, почему Иисус избрал его примером самопожертвования».
Тропа ведет от источника с его пастухами и овцами к лавре – замечательному монастырю Св. Харитона. Монастырь возник в 275 году, когда монашество уже процветало в Египте, где и сейчас можно увидеть в Вади-эль-Натрун, на берегах соленого фиолетового озера, четыре древних монастыря коптов. Св. Харитон пришел в ущелье (или был приведен разбойниками, по другой версии) и поселился в пещере, проводя время в посте и молитве. Со временем к нему стеклись другие отшельники, привлеченные аурой его святости. Так возникла Фаранская лавра: монахи жили отшельниками в пещерах, но по воскресеньям собирались на общую молитву в церковь. Когда монахов стало слишком много, любивший уединение св. Харитон перешел в другое место, к источнику Эйн-Дюк. Но и туда стекся народ, и так возникла лавра Дука. Тогда Харитон ушел в дальнее Вади-Текоа, узкое ущелье неподалеку от пастушьего поселения Тукуа (Текоа), родины пророка Амоса.
Эти места несколько напоминают родину Иеремии – край пустыни, места простые, кондовые. Пророк Амос, здешний пастух, говорил: «Я не пророк и не сын пророка, я был пастух и колол сикоморы, но Господь взял меня от овец». (Мы уже упоминали, что маленькие плоды сикоморы, шикма, подобны смокве, но не так сладки, если не уколоть их вовремя. Уколотые плоды наливаются сладостью.)
Под влиянием св. Харитона здешние потомки Амоса, пастухи Текоа, приняли Христа и построили церковь. Снова пришли люди к Харитону, и так возникла лавра, которую называли Старой. Неподалеку был и монастырь нового типа. Если в лавре монахи жили всю неделю порознь, каждый в своей пещере, и собирались только по воскресеньям на службу, то в новой ксенобитной обители монахи постоянно жили вместе, а не только встречались по воскресеньям. Со временем монахи Текоа разошлись по вопросу о богочеловеческой сущности Иисуса, как веками позднее кибуцники разделились на сторонников рабочей партии Мапай и приверженцев Ахдут ха-Аводы, сионистов-социалистов.