Чудовище
Шрифт:
поступк . Так что, даже если бы мы сейчас вас убили, мы скорее всего избежали бы наказания. Может быть, нас наказали бы, если Курагин в вас сильно заинтересован. Но в таком случае без охраны вас бы к нам не пустили. К нам, как к диким зверям, ездят на экскурсию под хорошей охраной.
У меня мелькнула мысль... так, скорее подозрение. Я вдруг вспомнил заминку, хитроватое озарение, промелькнувшее на лице Александра, прежде чем он посоветовал мне идти сюда. Может быть?..
– Если бы кто-нибудь, пользуясь моим незнанием ваших... особенностей,
– Конечно. А кого вы имеете в виду?
– заинтересованно спросил Петр Алексеевич.
– Я имею в виду Александра, племянника Курагина.
– Вот гад!
– неожиданно подала голос притихшая было Лена.
– Сволочь гнилая!
– От этого наркомана всего можно ждать. Он уже давно и прочно сидит на игле. Знаете Николая Петухова, телохранителя Курагина? Такой здоровый как бык, мужик?
– спросил меня Петр Алексеевич и увидев в ответ утвердительный кивок, пояснил: - Это Николай каждый день снабжает Александра очередной порцией героина. Согласно приказу хозяина.
– Ванечка!
– ласково заглянула мне в глаза Лена.
– Может, пойдем потанцуем? А потом ещё поговорим. Пойдем, а?
– Не могу, котенок!
– рассеянно сказал я и допил принесенное мне буфетчиком виски.
Лена немедленно положила на мою тарелку грибов, протянула соленый огурец и пододвинула блюдо с холодным вареным мясом.
– Ешь, Ванечка, ешь!
Я надкусил огурец, поймал вилкой грибок.
– Александр сказал мне, что я смогу здесь узнать кое-что о похищении Ирины Константиновны, жены Григория Курагина. Михаил Семенович поручил мне её найти. А теперь я думаю, что Александр зачем-то просто хотел от меня избавиться. Хотя бы на время. Он же не знал, что я вооружен. Но зачем это ему нужно?
– Злобный живой труп, - охотно пояснил Петр Алексеевич.
Старосте было на вид лет тридцать пять - сорок. Чувствовалось, что он доволен собой, доволен своим рабским положением, доволен, наконец, тем, что может объяснять свежему человеку непонятные, чудовищные вещи.
– Санька уже живьем сгнил от своих доз. И сам это понимает, поэтому люто ненавидит весь мир, своих двоюродных братьев Григория и Ивана, а особенно своего дядю Михаила Семеновича, который и посадил его на иглу.
– Но зачем он это сделал?
– удивился я.
– Затем, что легче угробить таким образом этого малолетнего бандита, чем сделать из него приличного человека.
– Скажете тоже!
– возразила Лена.
– Просто так получилось. Санька мне сам рассказывал.
– Много ты понимаешь, Ленок, - отмахнулся староста.
– Я точно знаю.
В соседнем ряду столов кто-то громко и нечленораздельно заорал. Послышался звон посуды, еще.
– Да я вас всех!.. Я вас!..
– кричал мужик.
К нашему столу шустро подскочил один из парней, участвовавших в нападении на меня. Правда, из второго эшелона, чей черед так и не наступил.
– Петр Алексеевич!
– вопросительно
Парень метнулся к столу с буяном, там ещё что-то разбилось... и вновь воцарилась тишина. Усмиритель с помощником уже отволакивали безвольно повисшее у них на руках тело к выходу.
– Может, у вас есть какие-нибудь догадки об исчезновении Ирины Константиновны? Может быть, кто-нибудь что-то видел?
– Никто из нас ничего не видел, - весело доложил совершенно вошедший в образ старосты Петр Алексеевич.
– Вообще припомните пословицу: меньше будешь знать - дольше проживешь. Вы лучше, Иван... Сергеевич, водочки выпейте и вот мясом закусите. У нас тут полное изобилие, мы всем довольны. Ничего не хотим знать. И в Юрьев день, двадцать шестого ноября, за все эти годы так никто и не ушел отсюда.
– Юрьев день? У вас есть Юрьев день?
– Ну а как же! Какие же мы без Юрьева дня крепостные? Все как у людей. В договоре четко прописано, что, ежели в Юрьев день подписавшая сторона, то есть крепостной человек такой-то, не уйдет, договор пролонгируется ещё на год на прежних условиях.
– Так чего же вы тут торчите?
– не выдержал я.
– А вы?
– немедленно спросил Петр Алексеевич.
Он взял из темноты бутылку и налил мне, потом себе. Довольное упитанное лицо его лоснилось.
– Лучше выпьем. За знакомство. Остальное вы со временем поймете. Вон Леночка вам все объяснит. Почему, Ленок, ты не уходишь в Юрьев день?
– А куда мне идти? На панель? Здесь мне деньги идут, ещё и работу дают. Нет, где я ещё такое найду? Вот и знакомство хорошее можно завести, многозначительно поглядела она на меня.
– Давай, Ванечка, выпьем.
– Вот это лучше! Вот это славно!
– напутствовал нас староста.
Я не протестовал, и мы выпили. Похрустев огурцом, я возвратился к своим мыслям.
– Не может быть, чтобы человек просто так исчез и никто не заметил. Вас же тут не так уж и много. Наверняка знаете друг друга в лицо. Мне бы хоть какую-нибудь зацепочку.
– Никого мы не видели, ничего не слышали, - равнодушно проговорил Петр Алексеевич.
Он лег бородой на сложенные домиком пальцы и продолжал что-то жевать, отчего лицо его подпрыгивало с каждым движением челюстей.
– А неймется, - продолжил он, - сходи к церкви.
– Петр Алексеевич!
– выкрикнула Лена.
– Это ночью-то!
– А что? Обзор оттуда хороший. Если на колокольню влезть, то даже сейчас - благо луна как фонарь светит, - можно оглядеться. Если кто незнакомый и встречается у нас, то это из строителей. Всех остальных мы хорошо знаем.
– Петр Алексеевич!
– не успокаивалась Лена.
– Кто же ночью туда пойдет?
А меня вдруг разобрало любопытство. Ни хитроватое подталкивание старосты, ни даже испуг Лены подействовали - я вспомнил странное ощущение по прибытии сюда, ощущение пристального взгляда, упорного давления неведомого любопытства...