Чужая роза
Шрифт:
Я посмотрела на бредущего вперед Гвидо, попятилась и медленно, почти не дыша, двинулась в обратную сторону.
«Спокойно, Леся. Главное, не торопиться, — беззвучно шептала себе. — Вот так, осторожно. Шаг, еще один, и еще».
Я успела отойти метров на десять, когда из-за спины раздался страшный, нечеловеческий крик.
— Прочь! С нами крестная сила! — орал Гвидо, а мне хотелось закрыть уши, столько боли и страха слышалось в его голосе. — Pater noster, qui es in caelis, sanctificetur nomen tuum, — торопливым речитативом произносил храмовник, но
Из-за поворота доносились шум невидимого сражения, неразборчивые восклицания, брань и скрежет меча по камням. Я замерла, вслушиваясь в звуки отчаянной борьбы, а потом развернулась и припустила к затерявшемуся где-то впереди разлому.
— Главное, не останавливаться, — шептала вслух. — На самом деле никаких чудовищ нет, это просто игры подсознания, — изо всех сил убеждала себя, а чудовища насмехались, несясь за мной по пятам, почти настигая в темноте бесчисленных коридоров и, наконец, догнали, обхватив мохнатыми лапами и повалив на камни.
— Нет! — вырвался из моего горла хриплый крик. — Вас не существует!
— Глупая… — зашипело со всех сторон. — Маленькая глупая девчонка… Но вку-у-усная… Светлая…
— Уйдите! Отвяжитесь от меня!
Я с трудом поднялась на четвереньки, постояла так немного, набираясь сил, а потом, пошатываясь, встала на ноги и побрела вперед, стараясь не слушать раздающиеся вокруг голоса. Они шипели, скрежетали, уговаривали остановиться, но я упорно переставляла ноги, хотя каждая из них казалась с тонну весом, и шла вперед. Вот только время остановилось. Мне казалось, я давно уже должна была выйти к разлому, но коридоры все петляли и петляли, сил оставалось все меньше, и я поняла, что заблудилась.
Сердце сжалось от страха. Вспомнилась Беттина, тепло ее маленького тела, сладкая, пахнущая молоком макушка, и я ударила по стене кулаком, сдерживая слезы. Как же так? Неужели я не смогу вернуться?
— Соберись, тряпка! — выкрикнула в темноту невидимого каменного потолка фразу, которой «подбадривал» меня на классах Виктор Степанович. — Давай, ты сможешь.
Почему-то перед глазами мелькнуло лицо Абьери, только не привычное мне, а иное, словно я видела его сквозь толстую стеклянную преграду — размытые линии, еле заметный пунктир, приглушенная синева взгляда, колышущаяся вокруг темная дымка.
— Сандро… — прошептали губы, и я потянулась за ускользающей тьмой, пошла за ней, как за путеводной звездой, не отрываясь от удивительно родных глаз. — Сандро, постой!
В мою сторону протянулась бестелесная рука, я ухватилась за нее и почувствовала, как тело наполняется силой, как легче становится шаг, как расступаются каменные коридоры, выводя меня к яркому свету разлома.
Алессандро Абьери
Он держал тонкие пальцы и шептал слова заклинания, отдавая все силы своей женщине. Абьери чувствовал, что она едва стоит на ногах. Считывал все, что творится у нее внутри — эмоции, страхи, отчаяние и несгибаемую волю к жизни. Видел потрескавшиеся,
— Эстерио марон, — вылетали из его рта чуть слышные слова. — Акрино ваэрос тон.
«Бери. Возьми все. Возьми всего меня, только живи», — кричало сердце.
И он отдавал. Отдавал то, что мог, освещая странно скручивающееся пространство, посреди которого застряла Алессия.
Откуда-то он знал, что нельзя останавливаться в петлях времени. Нужно двигаться, идти, искать выход. И он тянул Алессию за собой, пробиваясь через едва заметные витки спирали, раздвигая иллюзорные каменные стены и устремляясь туда, где мерцал слабым, едва заметным сиянием выход.
Свет приближался. С каждой пройденной пьедой становился все ярче, пока не ослепил его нестерпимым сиянием.
— Иди, — прошептал Абьери, выталкивая Алессию в сверкающее пространство, и, уже падая в темноту, еле слышно добавил: — Иди, моя нежная роза.
Перед глазами все поплыло, свет стал меркнуть, и его поволокло по острым камням, по колкому насту ледяной земли, по усыпанной пеплом пустыне. Все дальше и дальше, но он, опустошенный досуха и потративший всю свою силу, уже не мог сопротивляться.
— Сандро! — доносился откуда-то встревоженный голос. — Сандро, очнись!
— Похоже, мы его теряем, — вторил ему другой, смутно знакомый голос. — Вызывайте скорую помощь, пациент отбрасывает коньки!
«Странное слово. Что за коньки и куда их отбрасывают?» — мелькнуло в затухающем сознании.
— Сандро, ты слышишь меня? — кто-то тормошил его, заставляя открыть глаза, но он никак не мог вспомнить, кто. Еще и низкое рычание, раздающееся прямо в голове, мешало сосредоточиться. Откуда здесь взялась собака? И здесь — это где?
— Все. Полный капец, — протянул писклявый голосок. — И как теперь выяснить, получилось или нет?
— Будем ждать. Сейчас мы все равно ничего не сможем сделать, — отвечал первый, и Абьери вяло подумал о том, что откуда-то его знает.
— А ты чего пастью щелкаешь? Фу! Пошел вон отсюда. Да что ж ты своими зубками прямо герцогу в лицо тычешь? — выговаривал кому-то второй. — О, переговорник загорелся! Ну давай, отвечай скорее! Да быстрее же!
Алессандро почувствовал, как кто-то взял его за руку, и услышал неразборчивое бормотание.
— Сальваторе? Повтори еще раз, — выкрикнул первый. — Что? Девушка с тобой? Отлично. Она в порядке? Бери ее и возвращайся в Ветерию. Я отправлю людей, они встретят вас на границе и проводят до Навере. Нет, герцог пока не может говорить, он занят. Хорошо.
«Навере… Ему нужно в Навере, там Алессия» — мелькнула осознанная мысль, и он заставил себя открыть глаза. Прямо над ним нависала страшная черная морда. Рядом с ней виднелось знакомое лицо. Небо за окном наливалось рассветом.
— Наконец-то! — с облегчением выдохнул Марко.