Чжунгоцзе, плетение узлов
Шрифт:
Вот бы посмотреть на настоящего бессмертного!
[1] Ли Бо, Гора Ванфу, пер. С. Торопцева
[2] Ты кто? Как тебя зовут?
[3] Я Ао Юньфэн. Кто ты? Меня зовут Ао Юньфэн. Как зовут тебя?
[4] Какое странное имя. Не Чжа-да? Как это пишется? Я понимаю, ты не знаешь.
[5] Пойдем. Я отведу тебя домой.
[6] Ты не ешь мясо?
[7] Ты не ешь мясо, поэтому тебя можно звать Чжайдао (Путь поста). Я буду звать тебя Чжайдао. Ты Не Чжайдао, понимаешь? Имя Не Чжайдао: ? nie — фамилия,
[8] Ам. 8:11
[9] Юньфэн пересказывает притчу Чжуан-цзы «Радость рыб».
[10] Троесловие. Пер. о. Иакинфа (Бичурина)
[11] Здесь содержится отсылка к сочинению Григория Нисского «Об устроении человека».
[12] Троесловие. Пер. Иакинфа (Бичурина)
[13] Мф. 19:26
[14] Эта история рассказана в каком-то сборнике анекдотов династии Мин, мне случайно она выпала из вороха однообразной информации о Че Ине и Сунь Кане.
[15] 15 числа восьмого лунного месяца, то есть примерно середина сентября.
Глава 8. Увы, Чунъян непредсказуем…
Слухи дошли и до господина Сяхоу. Конечно, Сюэлянь рассказывала отцу об иноземце, которого ее муж привел в дом, однако поначалу его это мало заинтересовало. Теперь же, когда история преобразилась и обросла удивительными фантастическими деталями, ему и самому захотелось взглянуть на необыкновенного юношу.
Так что на праздник Чунъян он пригласил Ао Юньфэна и Нежату пить хризантемовое вино в павильоне Инея летящих лепестков на Холме белых звезд в его саду.
Сяхоу Сюэлянь сидела с женщинами чуть поодаль и вспоминала, как десять лет назад, точно также на Праздник двух девяток, она впервые увидела своего мужа. Тогда ему было только четырнадцать, он был худенький и невысокий, отец просил его принести гуцинь, как и сегодня, и он играл «Гуанлин сань»…
На праздник были приглашены все родственники господина Сяхоу, в том числе и по линии жены, госпожи Пань. Ее младший брат Пань Цзинь сидел со всеми, пил вино и слушал игру на гуцине. Впрочем, больше просто глазел по сторонам, потому что не разбирался в высокой музыке. И заметил среди гостей того самого «небожителя», о котором в последнее время толковал весь город.
Этот хрупкий юноша весьма заинтересовал молодого господина Паня. А уж когда стали играть в застольный приказ, и тот, проиграв, выпил чарочку вина, глаза Пань Цзиня загорелись прямо-таки, как угли[1]…
Господин Сяхоу любил хорошо развлечься. Если сидеть за столом, то сыграть в застольный приказ, а иначе пить вино не так интересно. На этот раз он предложил сыграть в «Угадайку»[2]. Нужно было разбиться на пары и по очереди загадывать слово: что-то из того, что можно увидеть, не сходя с места. Чтобы дать напарнику подсказку, следовало вспомнить фразу из произведений
Нежата не хотел играть, потому что он совсем не знал китайскую литературу: слишком мало Юньфэн успел ему показать. Но господин Сяхоу не позволил. Тогда Ао Юньфэн попросил играть в паре с Нежатой, ведь кто как не он знает, с какими произведениями классиков тот знаком. Остальные тоже разбились на пары, и игра началась.
Не станем пересказывать все загадки, приведем только те, что задавали друг другу Нежата и Ао Юньфэн.
Первым загадывал Нежата. Он уточнил:
— А можно загадать кого-то живого?
— Н-ну… можно.
— Гм… тогда… «страна».
Юньфэн немного подумал и вдруг вспомнил, как они пару дней назад читали Конфуция. Нежата загадал чуть ли не самую первую фразу первой книги: «Встретить друга, прибывшего из далеких стран, разве это не радостно?»
— «Друг», — отозвался он. — Ты на самом деле загадал… меня?
— Мне очень трудно играть в эту игру, — смутился Нежата. — Слишком много сложных условий…
— Я угадал? Тогда пей, — Юньфэн протянул ему чарочку с вином. Нежата до сих пор не пил ничего крепче кваса, и вино, пусть и не очень крепкое, подействовало на него сразу. Мир вокруг стал мягким и зыбким.
Юньфэн подумал немного и сказал:
— «Просо».
Нежата поднял на него изумленный взгляд. «Просо»? Что они читали о просе? Юньфэн улыбнулся и постучал носком по земле. Он выбрал фразу из «Толкования истории» Ма Су: «Во времена Шэнь-нуна небо пролилось на землю просом…»
— Ну? Ты понял? — Юньфэн красноречиво опустил глаза.
— А, «земля»? — Нежата вспомнил, как они обсуждали этот отрывок на днях.
— Угадал! Теперь пью я.
Когда до них опять дошла очередь, Нежата загадал снова.
— «Песня», — сказал он.
Понятное дело, если песня, то и музыкальный инструмент должен быть рядом. Гуцинь Ао Юньфэна лежал на столике на расстоянии вытянутой руки, конечно, его можно было увидеть. Понятно, что Нежата вспомнил строчку из «Лунной поэмы» Се Чжуана: «Тогда подвернуты струны, настроен гуцинь, и песни, и лица в отменном согласье».
— «Гуцинь».
— Я опять должен выпить? — с нескрываемым страхом спросил Нежата.
— А ты что, боишься?
— Я больше не хочу.
— Давай тогда выпьем вместе. Хорошо?
Они выпили вместе, и у Нежаты все поплыло перед глазами. Он беспомощно уставился на Юньфэна, боясь, что уже ничего не сможет угадать. Ао Юньфэн назвал слово:
— «Красота».
— Нет, — сказал кто-то, — это слишком сложно. Слишком много есть строчек, где употреблено слово «красота».
— Хорошо, «гора», — согласился Ао Юньфэн. — Ну же, ты знаешь этот текст.
Нежата зажмурился, чтобы кружащийся мир не мешал ему думать, но мысли путались.