Да не судимы будете

Автор неизвестен

Все вопросы обсуждались организованно, остро, по ним были приняты соответствующие решения. Президиум прошел хорошо.

13 января мной в ЦК КПУ было проведено совещание, в нем участвовали украинские писатели, преподаватели Университета и ВПШ, крупные историки, работники ЦК КПСС по вопросам науки и пропаганды: Гончар, Бажан, Назаренко, Чеканюк, Дубина, Копнин, Ямпольский, Шамота, Новаченко, Головко, Иванов, Скаба, Шевель, Кандуфор. На совещании рассматри­вался вопрос о том, чтобы дать критическую оценку «вредным идеологическим документам», поступившим в ЦК КПУ. Речь шла прежде всего о трактате И. Дзюбы «Интернационализм или русификация» и «Письме 77». Было договорено, что эта группа товарищей к 25 января даст в ЦК обстоятельный и обос­нованный документ, разоблачающий «Письмо 77» и «Интерна­ционализм или русификация», написанный Дзюбой.

О. Т. Гончар

отказался участвовать в работе этой комиссии, о чем он в письменном виде уведомил ЦК. Такой поступок нас всех огорчил. Впоследствии к нему пришлось применять неко­торые меры воздействия, и это себя оправдало. Правда, были не в меру «горячие» головы, которые требовали чуть ли не исключения Гончара из партии, вывода его из. состава ЦК и отзыва из депутатов, глубокой его идеологической «проработ­ки» — это были левацкие загибы. Пойти по этому пути, значит навредить нашему общему делу — оттолкнуть, а может быть, и потерять талантливого писателя и влиятельного человека среди творческой интеллигенции. По этому вопросу пришлось выдержать немалый напор со стороны ретивых «ортодоксов- марксистов». В особенности по этому вопросу свирепствовали Грушецкий и Ватченко, да и в ЦК КПСС нашлись такие «деятели», которые жаждали «политической крови».

Мою позицию в отношении Гончара неизменно поддерживал Н. В. Подгорный, он-то лучше других разбирался в этом слож­ном деле. Некоторые даже требовали арестовать Гончара. Ко­гда я об этом рассказал Подгорному, он ответил: «Знаешь, Петро, нас с тобой арестуют, никакой черт и слова не скажет. О Гончаре заговорит мир, да и вообще, какой идиот вынашива-

ет такую «идею»?» Советовался я с Подгорным, чтобы еще больше укрепить свое \шение и действия, занятые мной по отношению к Гончару.

18 января рассматривал тезисы отчетного доклада XXIII съезду КПУ и выступления на XXIII съезде КПСС. В частно­сти, рассматривал вопросы, не предполагается ли на XXIII съезде внесение каких-либо новых теоретических положений в оценку современной эпохи, закономерность развития револю­ций — строительства социалистического и коммунистического обществ. Не будут ли уточняться некоторые положения в реше­ниях XX—XXII съездов КПСС, в частности, по Программе КПСС, о которой идет много ненух^ных разговоров среди ком­мунистов и народа. Программу приняли, о ней много говорили, доводили до сознания народа и вдруг отступили, в особенности по социально-экономическихм вопросам и материальным благам. А в программе ведь были записаны конкретные сроки, что и когда сделать для народа, а народ все помнит. О возможных уточнениях оценки культа личности Сталина — особенно его роли и влиянии на международное коммунистическое и рабочее движение. О «вмешательстве» Сталина во внутренние дела братских партий. Все эти и другие вопросы интересовали ком­мунистов, общественность. Они и нас волновали.

28 января. На беседе у меня А. Е. Корнейчук. Беседа прош­ла в хорошем тоне, он рассказывал много интересного о жизни внутри писательского мира, о работе Шевченковского комите­та. Я предостерег: надо, чтобы к Гончару подошли осторожно, с пониманием. Это сложный вопрос, и рубить сплеча, как кое- кто предлагает, это значит наделать много вреда общему делу. На предложение возглавить писательскую организацию Украи­ны А. Е. Корнейчук дал согласие с большой охотой.

Принял Ищу ка А. О.— декана кафедры филологии Киев­ского университета имени Т. Г. Шевченко. Сам Ищук старый коммунист, очень интересный человек, имеющий свои взгляды и суждения. Мне из «информаций» было известно, что якобы он неправильно трактует некоторые вопросы национальной поли­тики. Когда я с ним начал беседовать, все больше убеждался, что он стоит на правильных ленинских позициях по националь­ным вопросам. Он твердо и убежденно зажил, что националь­ные чувства часто разжигают некоторые шовинистические эле­менты. О письме Дзюбы он отозвался отрицательно, обещал принять участие в работе комиссии и дачи письменного заклю-. чения на письмо. Ищук является очень влиятельной фигурой среди студентов и творческой интеллигенции, особенно среди

писателей, а это в данном случае очень важный фактор, и мне лично было важно его мнение по ряду вопросов, в том числе по работе среди студенческой молодежи.

14 февраля. Вот и «стукнуло» мне 58 лет, и много и мало. Много потому, что скоро шестьдесят, а это уже пенсионный возраст, мало потому, что сделано хотя и немало, но хочется сделать больше, считаю, что я в большом долгу перед партией, перед народом. Я на большой «вышке», и хочется оправдать это. Личной жизни

у меня нет, а как ее хочется, хотя бы немножко, ведь это так важно для настроения, для работы — это огромный стимул. С сыновьями и Иринкой все хорошо, а как хочется посмотреть, что будет хотя бы через 10 лет с внуками Петей и Димой — мирной им, счастливой жизни! Хочется еще много сказать, а еш;е больше сделать. Многие поздравили меня с днем рождения.

29 марта 1966 года начал работу XXIII съезд КПСС. Весь день длился отчетный доклад ЦК, с ним выступил Л. И. Бреж­нев.

Отчетный доклад ревизионной комиссии ЦК сделала ее председатель Муравьева Н. Т. По отчетным докладам первым выступил первый секретарь МГК КПСС т. Егорычев ^7, за ним слово было представлено Украине — от наших делегатов высту­пило 6 человек: Шелест, Воротников, Бузницкий, Щербицкий, Холявко, Ватченко. Все выступления были хорошие. Итоги голосования по избранию в состав ЦК были далеко не друж­ные — 42 человека получили по 35 — 45 голосов против. Некоторые члены счетной комиссии позвонили мне и сказали, что против меня голосовало два человека, как утверждали члены комиссии, я в двух бюллетенях был зачеркнут случайно, можно было бы и не считать, но доложили руководству — Брежневу. Он сказал оставить так, даже радовался этому, и потому, что он хотел иметь меньше голосов против, хотя мне стало известно, что поданные голоса против Брежнева были скрыты.

Съезд продолжался 8 дней. В Киев я попал только 10 апреля.

22 апреля. Разъясняя решения XXIII съезда, мы всячески старались подтвердить, что никакого отхода от решений XX—XXII съездов и октябрьского Пленума (1964) ЦК КПСС нет. Что на съезде царила атмосфера деловитости и спокой­ствия. Продемонстрирована большая сплоченность братских партий вокруг КПСС, а ее огромный авторитет растет. На съезде не были затронуты острые вопросы о Сталине, Хрущеве, о Китае, а кое-кто пытался поднять эти вопросы. Вся работа по разъяснению решений съезда была направлена на то, чтобы, как мы тогда говорили в узком кругу, «укрепить авторитет нового руководства». Но вскоре оказалось, что это «укрепление» нача­ло принимать противоположную сторону.

Брежнев явно «играл» в демократию. На заседание Прези­диума ЦК много и подолгу говорили все и по любому вопросу, ^льше стало хвалебных речей, нежели деловых и критических обсужденй важных вопросов. Брежнев сам мог говорить часами и по любому вопросу, все это часто порождало скороспелые, внешне благополучные, а на самом деле пустые, серые предло­жения, которые часто оформлялись решениями и постановле­ния, и это наносило огромный вред.

25 апреля 1966 года. Открылся XX съезд комсомола Украи­ны — это большое политическое событие. Подготовился к вы­ступлению на съезде на 30—35 минут, взял для выступления самый злободневный круг вопросов: идейная и классовая закал­ка молодежи, борьба с проявлениями буржуазного национализ­ма, борьба против растленной буржуазной идеологии и морали, повышение политической бдительности. Развитие патриотизма и честное служение своему народу.

Было дано задание Никитченко, Шульженко (КГБ), Скабе, Шевелю, Кандуфору (ЦК КПУ), Глуху (прокуратура) подгото­вить материалы о недостойном поведении Костенко, Драча, ^Сверстюка, Дзюбы, чтобы показать их негативную и вредную "роль и предостеречь от возможных неприятных последствий. Все эти вопросы были изложены на съезде комсомола и на съезде писателей Украины, и это возымело свои действия, кое- кто из молодежи решительно отошел от неправильных и вред­ных действий.

6—10 мая. Кажется, на горизонте все спокойно, но борьба не прекращается ни на минуту, появилось множество «докумен­тов», в которых критикуются наши порядки и система. Многие вопросы, выдвинутые в этих «документах», должны нас насто­раживать и из этого надо делать выводы, даже если об этом говорят наши враги, надо анализировать сказанное, а не отби- ' ваться наотмашь. Это ведь сделать яегко, а пользы от этого никакой, и проблемы не решаем, а загоняем вглубь.

Примирение и компромиссы играют роль лишь передышек. После них конфликт может разгореться с еще большей силой. Достигнуть какого-то компромисса или даже подписать какой- то документ и полагаться на него абсолютно — значит прида­ваться политической иллюзии.

В нашей политической и идеологической работе надо учиты­вать и то, что никто не может дать гарантии, что наш народ не устал беспрерывно слушать речи о преимуществах социализма, не в полной мере их ощущая до сих пор. Когда об этом в откровенной беседе заходил разговор, Брежневу очень не нравился такой разговор, он считал, что у нас все идет хоро­шо — просто отлично.