Да прибудет тьма

Баньшива Таня

Раздался писк, и нутро сарая выплюнуло обнаженную деву. Полногрудая, крутобёдрая с бледной точно у поганки кожей она совершенно не стеснялась свой наготы. Темнота за её спиной медленно колыхалась. Белесые тени перемещались, не смея выйти на свет.

— Зачем вы пришли сюда? — дева поглаживала длинную толстую косу, спускавшуюся ниже пояса.

Прозрачно-голубые глаза не отрывались от наполненной кровью ладони. Кровь манила её. Дева облизала полные губы.

— Я лидра. Нет, — слово, услышанное в осиннике, не сразу

вспомнилось. — Я линдра.

Дева злобно зашипела, и, отскочив назад, обратилась в точную копию существа из леса. Колени и локти вздернулись вверх, грудь обвисла, подметая землю. Младое лицо постарело, покрываясь морщинами. Рот угрожающе скривился, обнажая острые клыки. Но нападать существо не торопилось.

— Уходи, пока цела, — проскрежетала арахнита.

Веселина не шевелилась. Переполнив ладонь, кровь пролилась на землю. Существо жадно глянуло, но отступило назад. Из сарая показалась пожилая женщина. Морщинистая кожа её обнаженного тела также отдавала яркой белизной. Бельма глаз слепо смотрели сквозь Веселину. Вздернутый нос, втянул узкими ноздрями воздух.

— Зачем ты здесь, линдра? — прошелестел она. — И зачем здесь бессмертные, что стоят за тобой?

Веселина резко обернулась, отчего кровь снова выплеснулась на землю, вызвав голодные стоны в глубине сарая. В паре метров от нее, со скучающим видом стояли Грег и Фолкор. Мечи их, исписанные рунами, оставались в ножнах.

— Всё же надо было её связать, — констатировал ярл, складывая руки на груди.

Тени домов от заходящего солнца росли с угрожающей быстротой.

Глава 20

— Чего кровь зря роняешь? — чем длиннее становились тени, тем ближе подбиралась слепая. — Она тебе ещё пригодится. Много охотников до неё есть. И до жизни твоей.

— Чем же кровь моя, да жизнь так важны? — через пальцы в пыль пролилась очередная порция крови. В сарае завыли. Мягкие лапки неистово скребли стены.

— А то ты не знаешь? — ещё один шаг вперед. — Она может избавить от страданий.

— Почему же тогда твоя сестра, или кто она тебе, так её боится?

— Так она и убить может, — ещё ближе.

— Кто? Сестра?

— Кровь твоя. Глупая ты, как я слышу. Силы Боги тебе дали, а умом наделить забыли, — слепая откинула седую прядь, упавшую на лоб.

— Как она может одновременно и смерть нести, и лечить? — не укладывалось в голове.

— А вот на это уже твоя воля, Линдра. Как это у тебя получается, только тебе ведомо.

— Хм… Прям как рыбка фугу, или русская рулетка. Кому повезет, а кому нет, — девушка опустила уставшую руку.

— А-а-а! — дикое завывание разнесло над деревней. Воины за оградой вздрогнули и уставились на ворота.

Старуха кинулась из тени под остывающие лучи солнца. Упала на колени в пыль. Седые волосы разметались по плечам. На коже выступили волдыри.

— Дай мне, — выдохнула

арахнита.

— А если умрешь?

— Мне давно уже пора на покой. Жизнь вечная несёт не только радость, но и муки, — белесая фигура дрожала в нетерпении. — Избавь меня.

— Надо её остановить, — зашептал Фолкор.

— Не надо, — удержал брата Грег.

— Так она же её сейчас укусит.

— Сама разберется. Пусть учится. Остановить всегда успеем.

— Только без обращений и укусов. Меня от вас в дрожь бросает, — Веселина протянула руку.

Тонкие пальцы вцепились в неё мертвой хваткой. Холодные губы жадно прильнули к ране.

— Благодарю тебя, Линдра, — арахнита нехотя отстранилась. Вяло вытерла рот ладонью.

— Можно, я рядом с тобой посижу? — в голосе проскользнули молящие нотки. — Здесь так холодно, а возле тебя теплом веет. Точно у костра жаркого сидишь, когда за спиной ночь. Погреться хочу. Я не буду мешать. Можно?

— Сиди, — обескураженная девушка не нашла, что еще ответить на такую странную просьбу.

Проехав голым задом по пыли, женщина подвинулась поближе. Уголки мертвенно рта растянулись, обнажая острые зубы.

Пузатая арахнита, что первой вышла из сарая, снова обратилась и прыгала на краю света и тени, сверкая всеми глазами. Из темноты за её спиной повысовывались женщины. И молодые, и старые смотрели жадно. Между ними мелькнула и парочка детских мордашек.

— Линдра. Линдра, — шептали они на разные голоса. — Кровь. Еда. Смерть. Еда. Кровь. Смерть. Избавление. Прятать. Всех прятать.

Пузатая шикнула на них, и они скрылись во мраке сарая.

— А что вы здесь делаете? — спросила Веселина у слепой, которая улеглась на бок, подложив под голову полупрозрачные ладошки.

— Хороним. Много смертей. Много работы, — шелестел затухающий голос. — Надо всех собрать. Надо всех спрятать.

— И кого вы хороните? Людей или животных? — не услышав ответа девушка взглянула на старуху. Сморщенное тело разгладилось, бельма пропали. Она смотрела на последние лучи солнца прозрачными глазами.

— Свет, — лицо озарило счастье, застыв восковой маской.

— Смерть, — зашипела пузатая арахнита, вытянув шею. Солнце скрылось за лесом, и существо кинулось к мертвому телу. Еле успев отскочить, Веселина спряталась за широкими спинами братьев.

— Смерть. Хоронить. Еда, — из сарая высыпали с десяток разноразмерных тушек, взметая пыль множеством лапок. Они накинулись на мёртвое тело. Зубы впивались в белую плоть, а губы присасывались причмокивая. Они толкались, повизгивали. Последней в перевалку к месту пиршества подошла грузная самка. Судя по размеру живота, который волочился по земле, беременная. Молодежь посторонилась, освобождая место. Зрелище отталкивало, но Веселина не могла отвести от него глаз. Острые жала, торчащие из тощих задов, топорщились вверх.