Далеко не близко
Шрифт:
Он позвонил Линде, сообщил, что домой не заедет, пообедал в офисе сэндвичами с растворимым кофе и, наконц, вернулся домой в одиннадцать слишком уставшим и неспособным на большее, чем повесить одежду, почистить зубы и оделить жену одним полуосознанным поцелуем, прежде чем его глаза закрылись.
На следующее утро он проснулся, чувствуя себя сильно озадаченным и задаваясь вопросом, что же его озадачивает. Лишь в половине одиннадцатого, посреди совещания с клиентом, его охватило чёткое беспокойство. Вчера у него не было времени ни на что, кроме совершенно безгрешного дела — избавиться от лжесвидетеля.
Он избавился от клиента так быстро, как только смог. Затем, оставшись в кабинете один, он прочистил горло и произнёс:
— Срибердеджибит!
— Привет!
Подрагивающий силуэт демона сидел на его столе.
— Ты, — проговорил Гилберт Айлс, — подделка. Ты, твоё проклятие и твой хвост. Тьфу на вас, сэр!
Срибердеджибит повёл бивнем. Его хвост жадно дёрнулся.
— Ты не веришь, что я действительно тобой займусь? Ха!
— Совершенно не верю. Всё это липа. Вчера у меня не было времени предаться никакому греху. И вот я здесь, целый и невредимый.
— Ты недооцениваешь себя, — не без недружелюбия проговорил демон. — Помнишь скандал, разгоревшийся вокруг судьи Шекфорда? Всё идёт неплохо и будет стоить ему переизбрания. На один день этого хватит.
— Ох. Я не думал об этом как... Ох... Но послушай, Сриб. Нам надо это прояснить. Что представляет собой... — Он прервался, ответив на звонок.
Это была мисс Крампиг.
— Мистер Эндрюс хочет, чтобы вы ознакомились с материалами апелляции по делу Ирвинга. Мне принести их сейчас, или у вас совещание? Мне показалось, я слышала голоса.
— Приносите. Я просто... а... просто репетировал речь. — Он отключился.
— Ну что ж, — проговорил Срибердеджибит. — Относительно того, что представляет собой...
— Изыди, — поспешно прервал Айлс, как только открылась дверь.
Мисс Крампиг, войдя в комнату, прислушалась и нахмурилась.
— Забавный шум. Словно жалобное позвякивание. Уже затихает...
Она положила ему на стол черновой вариант дела. Как обычно, она наклонилась больше и ближе, чем имелись на то веские причины. Она перешла на более тонкий аромат и отыскала блузку, максимально сочетающую в себе респектабельность и заметность.
Для любого нанимателя мисс Крампиг не составляло проблемы грешить раз в день.
— На этом всё, мистер Айлс?
Он подумал о Линде и о проклятии моногамного темперамента.
— Нет, — твёрдо произнёс он. — Подумаю о чём-нибудь ещё. — Мисс Крампиг удалилась, пытаясь постичь эти слова.
Неделю проклятие шло само собой, без особой помощи со стороны Гилберта Айлса. Он обдумал для себя пару грехов; но нелегко грешить, когда любовь к жене и возбуждённая профессиональная совесть блокируют оба простейших пути. В субботу вечером ему удалось незаметно смошенничать в традиционной партии в покер, так что он нечестно заработал тридцать один доллар — потраченный, как только рубеж был пройдёт, на великолепную выпивку для всего собрания. В другой вечер он посетил любопытное местечко, о котором ходило немало слухов, что-то вроде печально известных приманок для туристов в Гаване. Это был единственный способ совершить чувственный грех без измены Линде. И болезненно скучный.
В другие дни,
Потом был пешеход, которого он игриво напугал, вызвав сердечный приступ. Был ещё добрый товарищ, поощрённый к ночному кутежу при всём подсознательном понимании, что это означает голодный паёк для его детей. Была совершенно небрежная ложь, чтобы уклониться от обязанностей присяжного — грех, как объяснил Срибердеджибит, против Штата, представляющего его собратьев.
Но все эти случаи имели свой эффект, а эффект этот был для проклятого человека неловким. Гилберт Айлс был столь же беспечен и эгоистичен, как и любой другой человек, но он не был создан для того, чтобы творить зло умышленно. После случая с судьёй Шекфордом он был весьма осторожен с распространением скандальных слухов. Осторожно водил машину, пересмотрел своё отношение к долгу присяжного, приобрёл некоторую финансовую щепетильность.
И однажды, возвращаясь в полночь с вечерней не слишком деловой встречи с клиентом, он почувствоал, как холодная чешуя сомкнулась на его горле.
Гилберт Айлс не обладал качествами доброго грешника. Его первой реакцией было припарковать машину на обочине; автомобиль, управляемый задушенным трупом, представлял бы ужаснейшую опасность. И при этом ему удалось, задыхаясь, сглотнуть:
— Срибердеджибит!
Упругая фигура демона задрожала на руле, как только машина остановилась. Айлс попытался вырваться из тесноты кабины, но серебристый хвост крепко держал его.
— Надо поговорить! — выдохнул он. — Минуточку!
Срибердеджибит поколебался, но позволил своему хвосту слегка расслабиться.
— Ладно, — проговорил он. — Я начал на минуту раньше, чтобы вышло медленнее и комфортнее. Могу сделать быстрее и в полночь, но тебе не понравится.
— Комфортнее! — хмыкнул Айлс. Его рука скользнула под чешуйчатые кольца и помассировала ноющую шею. — Но послушай. — Он размышлял быстрее, чем когда-либо в присутствии присяжных. — Наше соглашение недействительно по законам этой страны — контракт, связанный с убийством, не подлежит исполнению как противоречащий общему благосостоянию.
Срибердеджибит рассмеялся, и хвост дёрнулся сильнее. Теперь в нём не было ничего жалобного или гротескного. Это был его миг; и он был ужасен в своей функциональной эффективности.
— Я не подчиняюсь законам этой страны, смертный. Наш контракт соответствуем законам моего царства!
Айлс с облегчением вздохнул, насколько это было возможно при данных обстоятельствах.
— Тогда ты не можешь задушить меня ещё час.
— И почему же?
— Контракт по законам твоего царства... ты признаёшь... теперь полночь, но только по летнему времени... законы твоей страны... в твоём царстве сейчас только одиннадцать часов вечера.
Хвост медленно расслабился.
— Мне не помешал бы юрист, — скорбно проговорил Срибердеджибит. — Но тебе лучше потрудиться до полуночи.