Дар берсерка

Фёдорова Екатерина

Свальд тоже ушел в Упсалу, мелькнуло у Забавы. О нем тоже надо разузнать. Может, потом, если они встретятся с Нежданой на родине удню, она ей расскажет…

Только вышло иначе. Спрашивая то одно,то другое, Неждана вытянула из Забавы все. Тут же объявила:

– Я пойду с вами. С тобой, дротнинг. Окажи мне эту милость! Иначе за твоей клеткой буду бежать – не отгоните. Как сказала, так и сделаю, вот увидишь.

И Забава, помедлив, кивнула. Подумала грустно – глядишь, и мужикам будет полегче. За бабой, сидящей

в клетке, уход нужен, как за малым дитем. Только это не мужское дело…

На четвертый день после того, как Харальд ушел, цепочка людей двинулась по льду фьорда к устью.

Скрипели волокуши, на которых стояли сундуки – и клетка Забавы. Шагала за клеткой Неждана, всем телом налегая на веревку, привязанную к санкам, наскоро сбитым мужиками. Сверху на них был уложен узел одежды, мешок припасов и один из сундуков Свальдовой казны.

Кейлев шел в самом начале живой цепочки. Хмурился, оглядывая белый простор замерзшего моря – и мысли у него были невеселые.

Прежде чем отправиться в путь, старик решил достать из сундука цепь, которую конунг оставил для жены и сына. Ту, что добыли на oзере Россватен. Цепь, стоившую дороже всего, что хранилось под палубой Харальдова драккара – потому что она делала человека невидимым.

Но в сундуке с золотом, помеченном особым знаком, о котором ему сказал конунг, цепи не оказалось. И замок при этом был цел. Конечно, умелым рукам даже замок не помеха…

Неужели украл кто-то из своих, безрадостно думал Кейлев. Кто? И когда? На берегу казна все время была под присмотром. А на драккаре без дела под палубу никто не полезет,там это сразу заметят.

Может, люди из хирда конунга сговорились между собой? Но золото вроде осталось нетронутым. И Гейрульф показался ему честным малым. Да и остальные не первый год с конунгом в походы ходили, охранять жену Харальд оставил самых проверенных.

А может, цепь из сундука забрал её прежний хозяин, мелькнуло вдруг у Кейлева. Тот, кто потерял её на Россватене. Если припомнить все то, что говорилось в сагах – он мог и прийти,и уйти с драккара незамеченным…

Потому что был конунгом всех асов.

Кейлев насупился, пригнул на ходу голову. Решил угрюмо – как норны спряли, так и будет. Жаль, конечно, что Ислейву уже не стать ярлом. Про Болли и говорить нечего. Может, он уже мертв, и стучится сейчас во врата Хельхейма? В Асгард Болли точно не пустят, вся надежда на то, что тетка Харальда, Хель, приветливо встретит людей своего племянника…

Но Ёрмунгардсон мне родня, а Сванхильд дочь, подумал Кейлев.

Дочь, которая не стала кричать о бегстве, когда пришла беда. Не дрогнула. сли все получиться, все сложится удачно,то Ислейв с внуками выживут. А сам он сможет узнать, что же случилось с Болли.

Дочь его ни разу не предала – и ему ни к лицу малодушничать.

Старик вскинул гoлову, огляделся. Кринул зычно,так, чтобы было слышно

и на берегу:

– Прибавьте шагу! Нам надо добраться до Сигнилскере, пока лед крепкий!

А потом Кейлев оглянулся.

На белом пологом склоне берега чернели крохотные фигурки – жены и дети рыбаков стояли там, где их оставили нартвеги. Смотрели вслед уходившим…

Вслед людям, тащившим волокуши, смотрели и две воргамор.

свейг с Бреггой, засевшие в зарослях на одном из взгорков, уже знали о том, что замыслили Кейлев со Сванхильд – мышка помогла. В небольших мешках, висевших у них за плечами, лежало тряпье и припасы, добытые в рыбачьих хижинах.

Сестры дождались, пока цепь из нартвегов доберется до устья фьорда, а потом зашагали по берегу, держа к северу. ни не спешили. И выходить на лед не собирались.

Все, что нужно было двум ведьмам – это не пропустить то место, где нартвеги снова выберутся на берег.

Ближе к вечеру на берег фьорда Халлставик вышли двое рыбаков.

Ёрмунгардсон сдержал свое слово и отпустил их,только не сразу. Пока хирды Харальда штурмовали Упсалу, рыбаки сидели в лесу под присмотром одного из воинов. На всякий случай, чтобы не побежали в город, не подняли там тревогу…

Когда об оставленном в лесу парне вспомнил его хирдман, и послал верхового c приказом – была уже полночь. До утра рыбаки просидели у костра, а на рассвете двинулись в путь по знакомым тропам. Однако все стежки укрыло насыпями изо льда, и они, чуток заплутав, обратно добрались нескоро.

Когда двое мужчин вышли к фьорду, их жены с детьми уже бегали по льду – от драккаров к берегу. Деловито таскали добро, брошенное нартвегами на кораблях, складывали его в кучи на прибрежных камнях, уже проступивших из-подо льда.

Завидев отцов, дети понеслись к ним. Обступили, наперебой заговорили. С радостными лицами подошли бабы…

– Обратно несите, – буркнул самый старший из рыбаков, глянув на женщин.

А затем кивком указал на кучи богатых плащей и расшитых платьев, добытых из сундуков Забавы.

– Так нартвеги ушли к Сигнилскере, - удивленно сказала жена говорившего. – По льду. Пожитки бросили, кто найдет,того и будет. У многих драккаров дно пропорото – я сама слышала, как нартвеги об этом судачили. Лед растает, все добро утонет…

– Несите! – рявкнул мужик.

И нахмурился.

– Узнаю, что утаили хоть тряпку с этих клятых драккаров… мальцов выпорю, а тебя, жена, кулаком угощу!

Баба зло выдохнула и пошла к тряпичным кучам. Второй рыбак неторопливо уронил, глянув на свою жену:

– И для тебя было сказано…

Но вторая бабенка оказалась помоложе и поотчаянней. Спросила, блеснув смышлеными голубыми глазками:

– Почему? Или эти нартвеги заразные?

– ни ещё придут, – пробормотал втoрой рыбак, глядя на ряд черных драккаров.