Дар берсерка
Шрифт:
Ведьма здесь!
Что делать, мелькнуло у него. Плюнуть на все и сначала отыскать младшую Гунирсдоттир? Узнать, как спасти Сванхильд от участи, что её ждет, а потом пoвидаться с Ингви…
Дыхание у Харальда перехватило. Но сквозь красную пелену, уже колыхавшуюся не только перед глазами, но и в сознании – все-таки пробилась здравая мысль. Холодная, безжалостная.
Там, за частоколом, его люди ждут. Слишком много глаз смотрит сейчас в небо над Конггардом.
И кто-то из местных мужиков, живущих у реки, в любой миг может вернуться домой. затем ускользнуть от воинов,
Распоряжения отданы, время идет, пора начинать.
К тому же в енском доме полно баб. Ингви и его сыновья имеют жен, наложниц – значит, от юбок там не протолкнуться. Любой мужик, даже раб, вошедший в это бабье владение, будет замечен. Если какая-нибудь деваха распахнет окно и завопит, люди Ингви сбегутся…
Сначала дело, потом бабы, натужно решил аральд, задыхаясь от злости – и от того, что не мог поступить иначе.
По телу внезапно потек жар, слитый с ледяным ознобом. Все вместе, в одной горсти. Надсадно зачесалась кожа на спине, вокруг глаз…
аральд скривился, заставив себя позабыть о зуде. Спросил у бабы, подавшись вперед и нависнув над ней:
– другие дочки Гунира здесь? Асвейг, Брегга? Они гостили тут перед йолем… вспоминай!
Повариха неожиданно выгнулась, голову её повело назад, несмотря на хватку рук Харальда. Она еще и приалась к нему животом, как-то нехорошо дернулась, не сводя с него взгляда…
И красноватое зарево, горевшее у Харальда перед глазами, внезапно погасло. езкo, быстро – точно схлынула алая вода, обнажив мучнисто-белое лицо бабы. На долю мгновенья Харальду даже показалось, будто выступы её скул примялись под его ладонями. Лицо поварихи помягчело, как пчелиный воск на горячих углях.
Это ещё что, с яростью подумал он. С Хальфгуном такого не было. Если уж кончились силенки, если пересмотрел ей в зенки – так заорала бы! Или сомлела. Но не так, не воском под руками!
И словно отвечая на его мысли, из глубин памяти вдруг прилетело – в древнем Византе дракон означает взгляд…
Харальд рывком разжал ладони. Ухватил повариxу за плечи, отвел на всякий случай взгляд. Но в последнее мгновенье все-таки успел заметить, как глаза бабы накрыли белесые пленки. Выметулись из-под век, с двух сторон от переносицы. И без того мутноватые голубые радужки под складками полупрозрачной кожицы расплылись туманными пятнышками.
– Брегга, Асвейг – видела их перед йолем, – как-то шепеляво заявила повариха.
Голос её прозвучал ровней, чем прежде. Несмотря на пришептывание, которое Харальду напомнило шипение.
– Но Труди, когда брала еду, сказала, что к Свале пришла гостья. Кто, не знаю.
Баба замолчала,и Харальд быстро глянул ей в лицо. Голубые радужки виднелись, но туманно, смазано, точно их накрыло коркой морского льда. Как у…
Как у змей. Это у тех имеется третье веко – тонкое, пoлупрозрачное. Видеть и нападать оно не мешает.
– Спрашивай, что надо, - внезапно потребовала баба.
Именно потребовала, хоть и пришептывая.
– Ингви где? – буркнул опешивший Харальд, продолжая рассматривать
Полупрозрачная, белесая пленка на её глазах дрогнула и сдвинулась, приоткрыв белки.
– Вот прямо сейчас – кто его знает?
– уронила баба. – Днем конунг Ингви ходит по крепости. Иногда сидит у себя в Конггарде. Беседует с конунгами и ярлами, что встали под его руку. Но тогда ко мне присылают за элем. А сегодня после обеда за угощеньем не приходили. Стало быть, Ингви где-то бродит.
– В женский дом он может заглянуть?
– Харальд все еще смотрел на повариху.
Внутри подспудно, придавлено заворочалась надежда. Вдруг удастся сделать оба дела сразу? Убить Ингви, допросить Труди…
Баба глядела на него в упор, не отворачиваясь. Так, словно не чувствовала боли. Давненько на него так не смотрели – с той самой ночи в Йорингарде.
– Днем Ингви к своим бабам не ходит, – прошепелявила повариха.
– Хотя они, как я слышала, приняли бы его с радостью. Потому что очью наш конунг катается лишь на одной кобыле, забыв про других – на Свале. И она, по слухам,так его укатывает, что Ингви при свете дня свой женский дoм обходит стороной.
– Может, тут замешано колдовство? – быстро спросил разом напрягшийся Харальд. – Раз Ингви приходит только к этой Свале?
– Может, - спокойно согласилась баба.
– Многиe так думают. Но вслух никто ничего не скажет. Ингви скор на расправу. после того как стольф, его старший, чуть не умер, стал ещё строже. Уже восьмерых из своего войска повесил в священной роще как рабов. Хотя они были свободными людьми.
Поспрашивать бы её подольше, недовольно подумал Харальд. Но времени мало…
го почти совсем нет.
– Астольф здесь, в крепости?
– спросил он, на пробу отпуская плечи поварихи.
Та даже не дернулась. Отозвалась, глядя равнодушно – словно это не её держали за горло совсем недавно:
– Старший Ингвисон вместе с конунгом Хольгером Рыжим нынче сторожит фьорд. Сидит там на своем драккаре.
– А верно, что два месяца назад ваши рабские дома наполовину опустели? – уронил Харальд.
– Больше, чем наполовину.
– Полупрозрачные складки кожи, прикрывавшие глаза бабы, снова дрогнули. Но лицо не изменилось. – На землях конунга работать стало некому. На торжище в конце зимы за рабов всегда дерут втридорога, да ещё в поход никто не пошел… и цены взлетели так, что даже для храма жертв стало не хватать. Но конунг Ингви, как только лед на реках вскрылся, отправил несколько драккаров куда-то за Аландские острова. Теперь рабьего мяса у нас доcтаточно.
Все, как я предполагал, подумал аральд. В крепости сейчас полно рабов, которых привезли совсем недавно. Ещё не изможденных, не успевших примелькаться.
Пора. Его войско уже должно было выбраться на берег Фюрис, неподалеку от храма. И два человека из его хирда вот-вот подойдут к торжищу…
Повариха смотрела на аральда молча. На её лице не было ни страха, ни сомнений, сквозь белесое марево глаз проступали голубые пятнышки радужек. Серели зрачки – слишком бледные для человека, какие-то вытянутые, похожие на трещинки в мутной голубизне.