Дарханы. Академия Четырех богов
Шрифт:
Я лишь возмущённо моргнула, глядя, как он неспешно выходит из дома, оставляя меня одну — с супом, горячими щеками и ощущением… что в этой игре победил не он.
Подхватив тарелки, я притащила их на его кухню к тазу, закатала длинные рукава и осторожно опустила в едва теплую воду. Бьёрн подхватил с огня горячий котелок с ручкой и принялся разливать по двум кружкам какой-то ароматный отвар, уперевшись лбом в полку над столиком.
Только сейчас я обратила внимание, что внутри у него было очень уютно: широкая низкая
— То есть сейчас тебя не волнует, что подумают другие о моём визите в твой дом, где мы остались наедине? И это после того, как ты сам пришёл за мной и позвал… — заговорила я, повернувшись и следя за ним искоса боковым зрением, чувствуя, как продолжают гореть огнём губы. — Что бы ты знал: в нашем обществе после столь возмутительно близкого общения ты уже должен бы был на мне жениться!
— Ты в гостях у дарханов, хм… тут другие законы.
Он прошёл за моей спиной за тряпкой так, что едва не коснулся и наверняка нарочно выдохнул, обжигая дыханием.
— Ты хотел сказать “в плену”? То есть можно целовать и не только… и это ничего не значит? — повернулась я к нему лицом, закончив вытирать тарелки.
— Ох, ты никогда мне этого не забудешь?
Он бросил это так мимолетно, что показалось, я ослышалась.
— А… то есть… ты, значит, уже хочешь это забыть?.. — выдохнула я ошарашенно, не скрывая свои эмоции и то, как сильно меня это задело.
Нет, определенно этот дархан сведёт меня с ума!
Приближается первый, откровенно выводит на эмоции, ловит на моей слабости и целует, чтобы потом предлагать это не вспоминать, но снова и снова оказывается рядом… Не боится, что мой огонь сейчас взметнётся, вырвётся из-под контроля и охватит тут всё, как моя ярость?!
Бьёрн де Ларс в ответ на мои слова подошёл вплотную, так, что я приподняла голову и почувствовала снова тепло его тела и то волнение, которое рождалось от его близости. Казалось, ещё полшага — и он прижмёт меня к краю столешницы.
— Не знаю, что ты за насмешка богов, Кейсара ди Мори, — хрипловато повторил он прозвище, которое дал Ильхас, — но тебя определенно при всех усилиях сложно забыть. Однако нас связало гораздо сложнее, чем я думал. Я обещал твоему брату присмотреть за тобой, но совсем не так себе это представлял…
Его рука мягко легла на мою шею, а пальцы едва ощутимо обхватили затылок под мокрыми ещё волосами, рождая тысячу мурашек. И если он сейчас прижмется к моим горящим губам снова с той же нежностью и страстью, забирая этот невыносимый жар и окатывая с ног до головы волнительной дрожью…
Ох, я, кажется, не посмею возразить.
Или посмею? Мои пальцы сжались на крае
— О, я смотрю, Тавиан нашёл, кого просить, — из последних сил улыбнулась я с вызовом, но в голосе против моей воли прозвучали слишком мелодичные нотки: — Того, кто не видит большой проблемы в том, чтобы целовать всех приятных девушек, которые оказываются в его доме или которых нужно срочно-срочно исцелить?
Бьёрн не ответил сразу, но его пальцы на моей шее чуть сжались, а тёплый выдох обжёг кожу едва ощутимо, но слишком близко.
Интересно, Тавиан вступился бы за меня, если бы знал, что его друг себе позволяет? Ей-богу, сейчас захотелось, чтобы старший брат и впрямь поколотил Бьёрна за упрямство и нахальство. Или отец, он мог бы приструнить этого дархана!
Отец всегда вступался за меня, даже перед мамой, если я совершала проступки. А сейчас мне так нужна была бы его поддержка… Потому что Бьёрн явно заслужил хорошенькой взбучки!
За нарушение всех правил.
За то, что он первый испытывает меня на прочность.
За то, что отдаляется.
И за то, что… что ставит под сомнение мою репутацию, как минимум!
— Ты ведь не хочешь, чтобы я это подтвердил, верно? — его голос был низким, опасным, как натянутая тетива лука.
Я не отступила, не позволила себе моргнуть или податься назад.
Да, стоять так, почти прижатой этим наглым дарханом к столешнице, с его рукой на затылке — это безрассудство. Но разве он не хочет именно этого?
Я судорожно вдохнула, пытаясь сгладить напряжение, но он уже видел мою ошибку. Видел, что я сделала шаг в его игру, что поддалась — пусть на мгновение, пусть самую малость, но этого хватило.
— Если ты ищешь во мне врага, Кейсара, я, боюсь, для тебя слишком опасен. Если друга — это сложно для меня. Если спасителя… — его пальцы скользнули по моей шее вниз, чуть касаясь кожи, и я вздрогнула.
Это было невыносимо.
Моя бедра уже почти упёрлись в столешницу, и если бы он подался ещё чуть ближе, я бы не смогла больше отступать.
— …забываешь, что я дархан, который вымотает из тебя всю душу.
— Ты уже!.. — выдохнула я, поднимая взгляд к его глазам.
Это был не упрёк и не жалоба — честное признание.
Губы Бьёрна дёрнулись, но в глазах не было насмешки — только тот же тёмный огонь, который я видела в нём раньше.
— Такова наша суть. — Если он пытался пошутить, то вышло неважно.
Он убрал руку, но остался стоять передо мной, глубоко дыша, словно и его равновесие сейчас едва не пошатнулось.
Не надо было ему звать меня сюда.
И не надо было подходить так близко, раз он сам боится сложностей.
— Верно, — я сглотнула и заговорила, — один из вас уже вовсю пытается свести меня с ума. Если благодаря де Торну я устрою пожар, убью кого-нибудь или брошусь со скалы, не удивляйся.
Бьёрн прикрыл глаза на миг, будто собираясь с мыслями, затем медленно вдохнул и провёл ладонью по лицу, стирая с него прежнее напряжение.
— Ты же понимаешь, что это не выход, верно?