Давай сыграем… в любовь…
Шрифт:
С каким— то отчаянием Амалия взглянула на себя в зеркало. Да, она не могла похвастать исключительной красотой, но все говорили, что она была достаточно мила, хотя излишне худа, скулы были слишком резко очерчены, но большие серые глаза светились живостью, а еще у нее были пышные темные волосы, длинные ресницы и правильной формы нос… Она вдруг поняла, что рассматривает себя, словно желая понравиться императору. От этой мысли ее передернуло, и девушка поспешила отойти от зеркала.
Чуть позже графиня лично занесла ей стопку приглашений. Уже абсолютно спокойная, Амалия вежливо поблагодарила ее и, вооружившись
Она провела так несколько часов, затем, запечатав письма при помощи магической печати, защищавшей письма в том числе от кражи, отдала их неторопливо подошедшему лакею, наказав незамедлительно отправить адресатам.
После ухода слуги Амалия прошлась по комнате, опустилась в одно из кресел, стоявших у потухшего камина, и закрыла лицо руками. Она не плакала, лишь сидела молча, понимая, что полностью опустошена. С момента, как она ступила на булыжные мостовые столицы, события развивались слишком стремительно, и Амалия, очутившись одна в чужой стране, просто не представляла, что ей следует сделать. Она судорожно вздохнула.
— Ну, ну, госпожа, будет вам, — Герда неуклюже погладила её по голове. Девушка вздохнула и отняла руки от лица:
— Ты и правда думаешь, что все наладится?
— Откуда мне знать? — служанка глубокомысленно пожала плечами, — В любом случае, императрицей быть гораздо почетнее, чем женой младшего графского сына, — она с улыбкой посмотрела на свою смутившуюся от таких откровений хозяйку, — Все знали, что вы по утрам верхом ездите, чтобы с ним встретиться.
— От слуг ничего не скроешь, верно? — Амалия усмехнулась и нехотя встала, — Пожалуйста, распорядись, чтобы ужин принесли мне сюда, я очень устала и не хочу никого видеть!
Весь вечер контесса провела в спальне, листая Готский альманах, на большее её просто не хватило. Герда принесла из библиотеки дворца несколько романов, но описание любовных страданий героини показались слишком надуманными, а осознание того, что столь глупую девицу ждет любовь и счастье, привело в полное уныние. Амалия даже сердито отбросила книгу в сторону, потом, устыдившись собственных порывов, подняла ее, отряхнула и положила на столик.
Понимая смятение своей госпожи, Герда не показывалась в спальне, и у девушки наконец— то появилась возможность обдумать всю ситуацию, в которой она оказалась.
Больше всего её беспокоили отношения с принцем, вернее, уже императором Рудольфом. То, что произошло в тронном зале, должно было оскорбить ее, но между тем Амалия чувствовала в глубине души сожаление, что поцелуй не состоялся.
Её приходилось признать этот факт, как и то, что, в отличие от погибшего кронпринца, Рудольф занимал ее мысли гораздо больше. Возможно, дело было в том, что Леопольд обращался с ней с абсолютным безразличием, из которого, как полагала Амалия, могло вырасти уважение друг к другу. С новоявленным императором это было невозможно, в чем она еще раз убедилась сегодня днем в тронном зале. И все же, следовало признать, он не стал пользоваться ситуацией, в которую она так неосмотрительно попала, а позволил Амалии уйти, сохранив остатки гордости и уважения к самой себе.
Девушка встала и раздраженно прошлась по комнате. покружив, она подошла
Амалия покачала головой, похоже, ее нервы уже просто не выдерживают того напряжения, которым она была охвачена в последние дни. Решив, что утро вечера мудренее, она легла спать и не видела, как в темноте ночи из-за дерева вышел огромный светло— серый зверь. Он вновь посмотрел на окна дворца, и его глаза злобно сверкнули.
Глава 5
Амалия проснулась очень поздно. Вернее, проворочавшись всю ночь, с трудом вырвалась из вязкой дремы, которая сморила ее под утро. Открыв глаза, девушка долго прислушивалась к шуму ветра и стуку дождевых капель, барабанивших по стеклам. На ее родине дождь на помолвку сулил удачный брак. Вспомнив принца Рудольфа, она все никак не могла привыкнуть, что ее жених теперь император, девушка усмехнулась. Похоже, приметы герцогства Норрик не распространяются на Империю. «Вам надо просто влюбиться в него,» — прозвучал в голове хрипловатый голос баронессы.
Окончательно проснувшись, Амалия позвала служанку.
— Доброе утро, — Герда, как обычно, в платье из темно— серой шерсти и накрахмаленном до хруста переднике, вошла в комнату, раздернула портьеры. Светлее не стало. Девушка уныло посмотрела за окно, где виднелись серые тяжелые тучи. Мелькнула шальная мысль — сказаться больной и посмотреть, как будет выкручиваться император. Впрочем, она понимала, что это не остановит Рудольфа, но сама дерзкая выходка перерастет в скандал и создаст множество ненужных слухов. Пришлось вставать.
— Все готово? — спросила она у Герды.
— Конечно, я вчера сидела весь вечер, перешивая ленты на вашем платье.
— Ох, Герда, ты не представляешь, как я тебе благодарна, — воскликнула Амалия, — Ради меня ты ведь бросила свой дом, братьев и сестер…
— Невелика потеря, — фыркнула служанка, — Сравнили тоже! Здесь я сижу за столом почти рядом с экономкой, а станете императрицей, так и я сяду во главу стола и буду командовать всеми! Если, конечно, позволите и дальше прислуживать вам.
Амалия с благодарностью посмотрела на неё:
— Ты еще спрашиваешь! Ох, Герда, что бы я без тебя делала?
— Наверное, шили бы сами, и ленты к платью были бы пришиты криво? — предположила Герда, и обе рассмеялись, прекрасно зная, что Амалия ненавидела рукоделие, предпочитая ему чтение, охоту и верховую езду.
Позавтракав у себя в спальне, девушка вышла в гостиную. К её удивлению, все фрейлины были там. Они что-то вышивали, втроем сидя за огромными пяльцами. При виде Амалии девушки вскочили со своих мест и сделали книксен: