Делай, что должно

Нерода Маргарита

— Вот не нашли бы никого, — продолжала жаловаться подругам Баба Настя, — Как есть Анну Николаевну поставили бы. Ну кого ж еще, девочки, не Федюхина же, которого и курица обидит! — капитан медслужбы Федюхин, несмотря на погоны, совершенно, до мозга костей гражданский хирург из Новосибирска, авторитетом у нее не пользовался.

— Ну, ты сказала. Федюхина — в командиры! Ходит, как аршин проглотил, авторитет расплескать боится, а сам обмотки-то не намотает по-человечески. Не говорю уж про то, чтобы там костер разжечь аль палатку натянуть. Помяните мое слово, с сентября будет ходить простуженный! — припечатала Борщева, которая вообще недолюбливала

городских, делая исключение для одной лишь Анны Николаевны.

— Кадровый он, новый начальник-то? — с некоторой опаской поинтересовался лейтенант Петрушин, супруг аптекарши, помкомвзвода, плотный и представительный мужчина лет тридцати шести, с рыжеватой бородой веником, по гражданской специальности — сельский фельдшер.

— Кадровый, как полковник и грозился, — скорбно подтвердила Баба Настя. — Обещал же усилю, мол, кадрами с серьезным боевым опытом, вот и усилил на наши головы!

С начсандивом отношения не сложились еще при жизни командира. Дивизионный начальник был жестким, требовательным и шумным. Приезжая с проверкой, обязательно находил повод для разноса, и ладно, если бы еще по медицинской части! Как будто он в хирургии понимал! Корень всех бед он видел как раз в отсутствии кадровых военных врачей. Без них, де, работать медсанбат будет из рук вон плохо и никакого порядка! И уж он, полковник Дёмин, сыщет им хоть одного кадрового, а то дисциплины уже с трех шагов не видно! Впрочем, что от бывшего санитарного врача по медицинской линии-то ждать?

Анна Николаевна была, наверное, не самым плохим командиром. Если нужно, она умела быть и требовательной, и жесткой. Заставила же саперов после той беды с миной не один, а два раза пройти всю рощицу вдоль и поперек. И даже командир саперного взвода не рискнул ей перечить. Мин, кстати, больше не нашли. Эта была единственной, сидела где-то в зарослях и ждала своей жертвы, как гадюка.

— А ты не хнычь. Рассказывай уж дальше. Откуда он к нам? В каком звании? — нетерпеливо перебила ее Борщева. Она-то считалась самой кадровой из всех, до последнего приказа носила “кубари” старшего военфельдшера, теперь же стала старшим лейтенантом.

— Откуда — этого я не знаю, — заговорила Баба Настя, торопясь, чтобы ее не перебили снова. — Говорят, майор.

— Из другой дивизии что ль? Кадровый, надо же! — Борщева усмехнулась чему-то, — Вот явится сейчас на горячем боевом коне и задаст нам жару.

— Да где там конь. Может вообще с палочкой приковыляет, — Баба Настя пожала плечиком, — Вроде как участник Гражданской. Так что в возрасте он, а то и вовсе старый. Вот чего ему где-нибудь в Новосибирске не работалось, а? Сидит дед, в сто шуб одет!

— А в Гражданскую, небось, фершалом был.

— Асептику хоть знает? Или карболкой льет?

— Жаба тебе в рот сядь! Сглазишь! — не выдержала аптекарша.

— Участник Гражданской, да до сих пор майор… — разочарованно протянула Борщева. — Н-да… Звезд с неба не хватает, это уж как пить дать.

Дивизия пополнялась, стояла в резерве, и опечаленный коллектив, затачивая языки от вынужденного безделья, уже нарисовал себе будущего командира. В нерадужных тонах.

— Отставить разговоры! — помянутый недобрым словом капитан Федюхин явился как всегда, откуда не ждали и сразу принял начальственный вид, — Наше дело — слушаться распоряжений командования и в кратчайший срок наладить работу. Новый командир прибудет сегодня. Может, даже прямо сейчас. Все по местам! В аптеке кроме

Петрушиной никому делать нечего. Или работы нет? Товарищ Петрушин, доложите, что сделано?

— Палатки стоят, стационар, сортировочная — все развернуто. Большую палатку я давеча залатал, продержится, — начал обстоятельно излагать лейтенант, наспех подняв к пилотке широкую ладонь, — Хотя нам бы новых, хоть три штуки. Навес соорудим, но с собой же не возьмем при передислокации! Я же докладывал третьего дня…

— А пост ПВО? — перебил его Федюхин, — Нам уже ставили на вид, что недооцениваем воздушную опасность!

— Так щели же отрыты, как положено.

— Это я уже слышал. Чтобы через час был пост! Приказ ясен?

— Так точно. Разрешите идти? — Петрушин хорошо знал характер своего начальника, старательно перенимавшего уставные порядки. Сидела на нем эта уставщина, как на корове седло, да что ж поделать…

— Идите!

Тот нарочито вытянулся, пристукнул каблуками сбитых кирзачей, и дождавшись, пока Федюхин отвернется и деловой походкой очень занятого человека удалится, усмехнулся в бороду:

— Начальство… Вот ужо даст ему новый майор укорот.

— Опять хромает, и опять на правую, — Баба Настя выскользнула из-за петрушинской спины, — Не иначе так обмотки мотать и не выучился. Аль с того раза не прошло. Дядь Кузьма, а зачем нам пост-то этот? Мы что ли зенитчики?

— Для догляду. Чтобы если что, тревогу дать успеть. Ну и приказ потому что. Справим, не боись.

До прибытия нового командира успели натянуть, про запас, еще три палатки. Дважды проверили маскировку, пост наблюдения за воздухом Петрушин в меру своего понимания обеспечил, и снарядил санитаров свежих веток для маскировки нарубить, предупредив, чтоб лишний раз под ноги глядели. Саперы там, не саперы, а чем черт не шутит.

Но прибытие начальника медсанбата личный состав все равно проглядел. Потому что никто не думал, что его привезет своя родная полуторка, ездившая на дивизионный склад за перевязочным материалом. Потому что когда незнакомый немолодой военный без лишних слов откинул борт и вместе с шофером принялся сгружать тюки и ящики, никому и поначалу и в голову не пришло, что это и есть новый командир. До тех пор, пока не присмотрелись к погонам и не поняли, что перед ними не много — не мало майор медслужбы.

Пока он помогал шоферу и примерялся к его росту, это не было заметно, а как закончил погрузку и выпрямился — стало совершенно понятно, что кадровый. С орденом Красной Звезды, незнакомой медалью и одной нашивкой за ранение. Желтой. И ростом в добрую сажень. Ну, стало быть, приехал… И сразу сделал первое распоряжение — заступающих в ближайшее время на смену в операционную, и только их, от физических работ, будь то разгрузка или установка палаток — освободить. Чтобы перед работой пальцы не пережимать.

* * *

Заблудившийся военторг внес в ряды личного состава изрядную сумятицу. Временно исполняющая полномочия начальника медсанбата, свежеиспеченный майор медицинской службы, передававшая Огневу командование, постаралась соблюсти устав подручными средствами.

Ее погоны были сделаны, похоже, из картона, обтянутого хабэшкой, просвет был выполнен из ткани, покрашенной зеленкой. Одна звезда вырублена из жести, другая тщательно вышита белой ниткой, в которой опытный глаз сразу признал бы остатки хирургического шелка, как и одна из змей. Другая была серебрянной, ветеринарной.