День между пятницей и воскресеньем
Шрифт:
Николай не любил квартиру бывшего тестя, а Тамарочка ее обожала. У них было еще две собственные квартиры, но в них поселились дети. Жить в загородном доме Тамаре тоже нравилось, но в городе у нее было больше возможностей встречаться с подругами, пускать пыль в глаза и каждый день ездить к косметологам и массажистам. Кроме того, Тамарочка считала эту квартиру исключительно своей собственностью и гордостью, наследством папочки-генерала, она не знала ничего о том, что Николай давным-давно выкупил ее у своего тестя, когда у того случились очередные крупные финансовые проблемы. Леонид помогал оформлять сделку и настоял, чтобы
Леонид припарковал машину, поднялся по ступеням и открыл тяжелую дверь. Кивнул консьержу — тут все его знали, он был частым гостем у Королевых — нажал на кнопку лифта, поднялся на этаж и позвонил в дверь. Ему никто не открыл. Он позвонил еще раз и приложил к двери ухо. Дома явно кто-то был, потому что за дверью играла музыка. Он немного подождал и снова нажал на кнопку, на этот раз посильнее и подольше. Музыка продолжала играть, дверь по-прежнему не открывалась. «Странно, — подумал он. — Тамара куда-то ушла и оставила включенным телевизор? А где тогда домработница?» Он потоптался на месте и достал из кармана мобильный телефон. Но Николай ведь категорически запретил ему звонить. Он вздохнул и убрал телефон. Если бы Тамара куда-то ушла, консьерж наверняка бы ему сказал. Значит, она все-таки была дома. Может, она и в самом деле плохо себя чувствовала после наркоза? Может, Николай не зря тревожился? Домработницу Тамара могла отпустить, а потом осталась одна и почувствовала себя плохо. Вот и подсказало Николаю сердце-вещун, что дома неладно. Не зря же он попросил его съездить к Тамарочке лично. Он еще пару минут сомневался, а потом все-таки вытащил из кармана запасные ключи.
В прихожей у двери было темно. Зато в холле горел свет и работал телевизор. Он был включен на каком-то молодежном музыкальном канале. Либо в доме гостил кто-то из детей или внуков, либо современная музыка была частью программы Тамарочки по ее тотальному омоложению.
— Тамара, — осторожно позвал Леонид. — Тамарочка!
— Я зде-есь, — раздалось со стороны хозяйской спальни. — Иди сюда!
«Ну, точно, — подумал он. — Доигралась. Видимо, на этот раз накачала себе такие губы и груди, что встать уже не может». Он присел на диванчик у двери и стал снимать ботинок со здоровой ноги, вторая нога все еще была в лангете с калошей.
— Ты идешь? — позвала Тамарочка.
— Да-да, разуваюсь, — пробурчал он себе под нос, распутывая шнурок, но она, видимо, его не расслышала:
— Ну, ты где, мой дикий котик? Иди же скорей!
Он поднялся и направился к спальне. Она явно кого-то ждала. Вряд ли доктора. И вряд ли Леонида.
— Где мой дикий котик? — опять промурлыкала Тамара. — Ты принес мне сексика?
Именно в этот момент на пороге ее спальни как раз и возник Леонид.
— Ой! — громко сказала Тамара.
Она возлежала на кровати в эффектной позе с бокалом красного вина в руке, и из одежды на ней был только полупрозрачный пеньюар, отороченный розовыми перьями, эффектно не прикрывающий почти ничего из всех Тамариных красот. Увидев Леонида,
— Нет, Тамар, — сказал он. — Нес, знаешь, тебе сексика, но не донес.
— Какого хрена, Леня! — прошипела она. — Чего тебе надо? Что ты тут делаешь?
— А ты? — спросил он и присел на краешек кровати.
— Я у себя дома, чтоб ты знал! Что хочу, то и делаю! Понял?
— И что, репетировала эротический спектакль?
— Иди на хер! — она наконец-то сползла с кровати и судорожно натягивала на себя ярко-красный велюровый домашний костюм. Он отвернулся — он и так увидел больше чем достаточно — но, когда снова повернулся, она все еще путалась в рукавах. Она явно была не совсем трезва.
— Я пришел узнать, все ли у тебя в порядке. Николай, твой муж, если ты, конечно, помнишь, что у тебя есть муж, так вот, он сильно за тебя волнуется.
— Ты чего приперся? П-ф-ф, — она, наконец, просунула голову в ворот и отдувалась от растрепавшихся волос. — Тебя сюда звали?
— Я только что тебе объяснил: Николай волнуется. Ты же не пишешь и не звонишь ему.
— И где он, твой Николай, а? — свирепо выдохнула она. — Вы же вроде вдвоем укатили баб снимать на старости лет?
— Мы поехали в отпуск, Тамара, которого у нас не было очень и очень давно.
— Ну и с какого лешего ты тогда тут, а Николашка в отпуске? Или где он?
— Я вернулся раньше… по работе. Николай попросил зайти к тебе, проверить, все ли в порядке.
— Все в порядке. Меня не надо проверять, до свидания, Леня. — Она кипела от злости. — Да как ты вообще сюда вошел?!
— У меня есть ключи, я долго звонил, но ты не открывала. Вот я и забеспокоился.
— О себе иди беспокойся! А ко мне нечего вламываться! Что, женщина не может прилечь отдохнуть в выходной день? Дай сюда ключи! А то сейчас позвоню в милицию… в полицию!
— С какой стати?
— С той, что ты ко мне вломился!
— Тамара, я тебя умоляю. Ты сама понимаешь, что говоришь ерунду. Ты кого-то ждала?
— Я тебе только что сказала, что просто прилегла отдохнуть! Я устала, Леонид! Ты не представляешь, как сильно я устала, — она картинно схватилась за голову, незаметно вытащила из волос розовое перо и продолжила спектакль как ни в чем не бывало. — Твой дружок вместе с тобой смылся в неизвестном направлении и оставил меня совсем одну! Я должна всем, вот просто всем заниматься сама! На мне весь дом, между прочим! Вот, наконец-то выкроила полчасика прилечь отдохнуть, а тут ты! Никого я не ждала! И уж тебя — тем более!
В этот момент в прихожей раздался шум, и чей-то голос весело сказал:
— Тигруля? Твой котик пришел! Ну-у, кого я сейчас укушу за попку?
Глаза у Тамары стали огромными, а Леонид едва сдержался, чтобы не расхохотаться:
— Это, видимо, доставщик сексика, — сказал он и устроился на кровати поудобнее, а на пороге спальни возник молодой человек лет двадцати пяти, картинно расстегивающий ремень на брюках.
— Р-р-р-р! — сказал он и тут увидел Леонида: — Ой, а вы кто?
— Добрый день! — поздоровался он. — Меня зовут Леонид Сергеевич.