День между пятницей и воскресеньем
Шрифт:
После той ночи, когда Леонид впервые остался у них, они устроили небольшой семейный совет. Леонид сам попросил об этом.
— Я хочу сказать вам спасибо, — начал он.
— За что? — удивилась Мила.
— Что вы не выставили меня за дверь. Что не подали на меня в суд за то, что воспользовался беспомощным состоянием вашей бабушки.
— А такое возможно? — удивился Слава.
— Прецеденты были, — кивнул Леонид Сергеевич.
— Я сегодня говорила с ней, — сказала Вера. — Она спускалась на кухню рано утром. И я тоже хотела поговорить с вами, Леонид Сергеевич, я хотела сказать вам спасибо. Я не буду продолжать, если
— Она правда счастлива, — сказал Дима. — Я очень давно не видел ее такой. Очень давно. И состояние у нее, конечно, с одной стороны, беспомощное, но с другой — Лидия Андреевна пока очень четко может выразить свое мнение и дать понять, чего она хочет, а чего она не хочет. С вами быть она хочет. Это очевидно.
— Я хотел бы забрать ее к себе домой. Это было бы правильно и по-мужски.
— Нет, — сказала Мила.
— Подожди, пожалуйста, — осторожно он ее остановил. — Я прекрасно оцениваю ее состояние и понимаю, что мою мужскую гордыню мне сейчас стоит засунуть подальше. Переезды сейчас не для нее.
— Мы хотели бы попросить вас переехать к нам, — сказала Вера. — Мы уже тоже успели обсудить этот вопрос. Маме с вами лучше, это очевидно. И это самое главное.
— Мне неловко…
— Леонид Сергеевич, — вступил Дима, — в нашей ситуации, грубо говоря, совершенно неуместно говорить о ловкости или неловкости. Тут все очень просто. Мы хотим, чтобы наша мама и бабушка была с нами как можно дольше. Вы хотите того же. Оставайтесь у нас, пожалуйста. А там будет видно.
Он, конечно, остался и как-то сразу вписался в семью. Вера с Димой смогли вернуться в город и приезжали только по выходным, близнецы пришли в восторг от нового дедушки, а Лидия Андреевна сияла, когда ее Леня был рядом. Несмотря ни на что. Он продолжал работать, но уже меньше, потому что все свое время хотел отдавать только ей. И еще он успел привести в порядок некоторые важные дела Лидочкиной семьи.
Спустя пару недель на пороге их дома возник гость. Нельзя сказать, чтобы этот визит был неожиданным. Михаил Андреевич на этот раз был вооружен очередным дряхлым букетом, слегка примятой коробкой конфет из ближайшего сетевого супермаркета, а свое секретное оружие он сжимал под мышкой в папке с надписью «Многофункциональный центр Мои документы». Ему открыла Мила, и он тут же шагнул в дом, чуть не сбив ее с ног.
— Дядя Миша, — опешила она. — Можно было бы и поаккуратнее.
— Прости, моя детка! — Дядя тут же кинулся к ней целоваться. — Я просто боялся, что это противный муж твоей сестрицы, а он взял дурную манеру не пускать меня.
— Противный муж сестрицы вообще-то дома. — Дима появился в прихожей. — Чем на этот раз обязаны, Михаил Андреевич?
— Я все равно пройду! — взвизгнул младший брат Лидии. — У меня к вам важный разговор.
— Да что вы? — Дима сурово склонился над ним, но Мила незаметно махнула ему и сказала:
— Проходите, дядя Миша. С кем именно вы желаете беседовать?
— Со всеми! — провозгласил Мишенька и прошествовал на кухню с гордо поднятой головой.
— Ну, со всеми, так со всеми, — сказал Дима. — Малолетних детей звать?
— Не ерничай, — огрызнулся Михаил. — Я же сказал, разговор очень серьезный. Я посижу, подожду, пока соберутся все.
— Все не соберутся. —
— А это еще кто? — Михаил смерил Леонида Сергеевича недовольным взглядом.
— Меня зовут Леонид Сергеевич. И мы с вами как-то уже встречались.
— Что-то не припомню.
— Неудивительно. Это было довольно давно, вам тогда было всего пару лет от роду.
— Вы что, Лидкин кавалер, что ли? — хмыкнул Мишенька.
— Леонид Сергеевич — адвокат нашей семьи, — проинформировал Дима, и глаза у Мишеньки заметно округлились. Однако он довольно быстро взял себя в руки, уселся за стол и стал вытаскивать из белой пластиковой папки бумаги.
— Значит, так, — начал он, поправив бордовый шейный платок. — Поскольку вы, дорогие родственники, неоднократно и, не побоюсь этого слова, безобразно игнорировали обращения моих юристов и крайне некорректно вели себя со мной во время моих визитов…
— Вы про лестницу? — уточнил Дима, но Михаил не удостоил вниманием его комментарий и продолжал:
— Хотя я, видит бог, был открыт к диалогу и к тому, чтобы урегулировать наши вопросы мирным путем! Но теперь мы будем говорить с вами на другом языке.
— На каком же, позвольте узнать? Может, мне стоит сбегать за словарем?
— Не хами, Митя. Дело очень серьезное и не терпит отлагательств. Ждать еще дольше я не собираюсь. Я пришел потребовать то, что причитается мне по праву! А самое главное — я очень переживаю о том, что у моей сестры в ее тяжелейшем состоянии нет достойного медицинского ухода и проживает она в совершенно неподходящих для нее условиях. Ясно вам?
— Так-так, очень интересно, — сказал Леонид. — Что касается имущественных прав, то тут я, как мне кажется, смогу вступить с вами в диалог на профессиональном уровне, иными словами, постараюсь вас не разочаровать. А что касается ухода за Лидией Андреевной и условий ее проживания, то это, конечно, уже другой вопрос, не менее интересный. Но давайте по порядку. Итак, мы вас слушаем.
Михаил Андреевич сурово зыркнул на него исподлобья, сделал глубокий вдох и продолжил:
— Поскольку моя родная и единственная сестра, Лидия Андреевна Розанова, страдает необратимым психическим заболеванием и не может адекватно распоряжаться принадлежащим ей имуществом и принимать относительно него решения, я вынужден поставить ребром вопрос о разделе этого самого имущества. Поскольку из всех вас я — единственный, подчеркиваю единственный, кровный, то есть родной брат, Лидии Андреевны и я — единственный, кто напрямую причастен к созданию и развитию принадлежащей ей клиники, — он надел очки и зачитал по бумажке: — «Клиники профессора Розанова», то я требую оформить в мою собственность восемьдесят процентов клиники.
— Почему не сто? — спросила Мила.
— Потому что Лидии тоже нужен доход. Я за справедливость.
— Щедро, — оценил Дима. — А зачем, простите, доход вашей сестрице, если уж она, как вы выразились, совершенно неадекватна?
— По этому вопросу у меня тоже подготовлены бумаги. — Мишенька снова нацепил на нос очки. — Вот, это договор на содержание проживающего. В нем указаны все услуги и их стоимость. И это, заметьте, роскошный вариант.
— Подождите, — перебила Мила. — Я вообще ничего не понимаю. Какого проживающего, где проживающего, что еще за договор?