Детективные романы и повести
Шрифт:
— Вы имеете в виду Эльзу Грир? — спросил Пуаро.
— Именно ее, — резко сказала мисс Уиллиамс.
— Какого мнения вы были об Эльзе Грир?
— Мнения? Она была просто беспринципной девицей, и больше ничего.
— Она была еще очень молода…
— Она была достаточно взрослой, чтобы отвечать за свои поступки. И оправданий для нее я не вижу,
— Она была влюблена в него.
Мисс Уиллиамс даже вспыхнула.
— Влюблена! Эта девица просто была лишена моральных устоев. То, что мистер Крэль был женатым человеком, не имело для нее никакого значения. Она была, вероятно, дурно
— Смерть мистера Крэля была, наверное, громадным ударом для нее?
— Да, конечно. Но ей некого было винить, кроме себя. Я не собираюсь оправдывать убийство, мсье Пуаро, но должна сказать, что бывают минуты, когда, человек, доведенный до отчаяния, готов на все. Что это такое — афишировать перед женой свои отношения с этой девицей, заставлять жену терпеть ее наглое поведение! А Эльза была очень наглой, мсье Пуаро. Нет, Эмис Крэль получил по заслугам. Ни один мужчина, который так обращается с женой, не должен остаться безнаказанным. Его смерть явилась справедливым возмездием.
— Строго сказано! — пробормотал Пуаро.
— Да, потому что я строго отношусь к вопросу семьи и брака, — проговорила его собеседница, глядя на него в упор. — Если к браку будут относиться без уважения, то страна будет обречена на гибель.
— Я согласен с вами, что Крэль вел себя недостойно, — задумчиво промолвил Пуаро, — но надо сделать скидку на то, что он был талантливым художником:
Мисс Уиллиамс даже фыркнула.
— О, конечно! Сейчас это оправдание для пьянства, для дебоша, для супружеской неверности… И дело прошлое, но разве можно было искренне утверждать, что мистер Крэль — настоящий художник? Ведь он не мог сделать даже верного рисунка. Перспектива — ниже всякой критики. Анатомия — ужасна. Я знаю толк в искусстве, мсье Пуаро. В молодости я изучала живопись во Флоренции, а каждому, кто знаком с полотнами великих мастеров, мазня мистера Крэля кажется просто нелепой. Ни мысли, ни рисунка, так — какие-то грубые мазки. Нет, — и она упрямо тряхнула головой, — я не могу восхищаться работами мистера Крэля.
— Две его картины приняты в Тэтовскую галерею, — напомнил ей Пуаро.
— Возможно, — презрительно усмехнулась мисс Уиллиамс, — но ведь туда приняты и так называемые «статуи» Эпштейна, насколько мне известно.
Пуаро понял, что мисс Уиллиамс считает разговор об искусстве законченным. И он вернулся к основной теме:
— Скажите, в ту минуту, когда, миссис Крэль обнаружила тело своего мужа, вы находились около нее?
— Да. После завтрака мы вместе вышли из дома. Я пошла искать купальный костюм Анджелы. Она оставила его то ли в лодке, то ли на пляже — она всегда была очень неаккуратной. Миссис Крэль вошла в калитку «Батареи», а я пошла к пляжу. Но миссис Крэль позвала меня почти в ту же минуту. Мистер Крэль полулежал на скамье около своего мольберта, он был мертв.
— Миссис Крэль была очень поражена?
— Да, она прямо обезумела.
— Что же было дальше?
— Миссис Крэль послала меня вызвать по телефону врача.
— Значит, вы пошли звонить по телефону?
— Да, но на полпути я встретила мистера Мередита Блейка, попросила его позвонить врачу, а сама вернулась к миссис Крэль, полагая, что
— Ей действительно стало дурно?
— Нет. Миссис Крэль прекрасно владела собой, — сухо сказала мисс Уиллиамс. — Она вела себя совершенно иначе, чем мисс Грир, которая впала в истерику и устроила отвратительную сцену.
— Какую сцену?
— Она набросилась на миссис Крэль. Она закричала: «Это дело твоих рук, Каролина! Ты убила его. Ты виновата во всем!»
— А миссис Крэль?..
Мисс Уиллиамс беспокойно заерзала на стуле.
— Не будем лицемерить, мсье Пуаро, я не знаю, каковы были истинные чувства и мысли миссис Крэль в ту минуту. Может быть, она пришла в ужас от своего поступка. Вид у нее был скорее всего испуганный. Это ведь так естественно.
— Да, возможно, что это естественно, — сказал Пуаро, но в голосе его прозвучала нотка неудовлетворенности.
— А на суде как она объяснила смерть мужа?
— Самоубийством. Она с первой же минуты утверждала, что он покончил с собой.
— А в частной беседе с вами она говорила то же самое или у нее была другая версия?
— Она… Она усиленно внушала мне, — сказала мисс Уиллиамс с некоторым замешательством, — что это несомненное самоубийство.
— А что вы ей на это ответили?
— Если не ошибаюсь, я ей ответила: «Да, конечно, миссис Крэль, безусловно это самоубийство».
— Вы верили в то, что говорили?
Мисс Уиллиамс подняла голову.
— Нет, — твердо проговорила она. — Но я прошу вас понять, мсье Пуаро, что я полностью была на стороне миссис Крэль, если так можно сказать. Я сочувствовала ей, а не полиции.
— Мисс Уиллиамс, вас не затруднит изложить в письменной форме все, что вы знаете о происшедшей трагедии, со всеми подробностями?
— Для Карлы?
— Да.
— Нет, это меня не затруднит. Значит, Карла решила вникнуть во все подробности дела? Что ж, надо всегда иметь смелость смотреть правде в глаза. Не следует себя убаюкивать. Я считаю решение Карлы совершенно правильным. Узнав все обстоятельства трагедии, она сможет потом вычеркнуть это из своей памяти и начать жить нормальной жизнью.
— Видите ли, мисс Уиллиамс, дело не только в этом. Она ищет доказательств невиновности своей матери.
— Бедная девочка, — тихо сказала старая гувернантка. — Но все же я считаю, что она должна знать правду. Иметь доказательства невиновности матери — это такое естественное желание, но мне кажется, что у Карлы хватит мужества выслушать жестокую истину.
— А вы не сомневаетесь, что это — действительно истина?
— Я вас не понимаю.
— Но ведь сама Каролина Крэль твердо держалась версии о самоубийстве.
— Это было единственным выходом для несчастной женщины, — сухо сказала мисс Уиллиамс.
— Разве вы не знаете, что миссис Крэль, умирая, оставила для дочери письмо, в котором она клянется в своей невиновности?
Мисс Уиллиамс была поражена.
— Как это дурно с ее стороны, — резко сказала она. — В такую минуту писать заведомую ложь? Чтобы пощадить чувства своей дочери. Я знаю, что многие женщины поступили бы именно так. Но я не ожидала этого от миссис Крэль. Она была мужественна и правдива.