Детские странствия
Шрифт:
Если заглядишься с Горба по сторонам, забудешь про овечек. Что там, за самым дальним лесом, на краю земли? Эх, добраться бы туда, поглядеть, что оттуда видно!
Овцы - животные пугливые, любят держаться кучно, но, если еще мало на перелогах травы, они могут далеко разбрестись в стороны. Найдется резвая, выскочит вперед, чтобы первой пощипать молодую травку, другая выскочит в сторону - там тоже зеленеет, а за резвыми потянутся и робкие. Потом полдня бегаешь по перелогу и подлеску, свистишь березовым прутом, сгоняя в стадо разбежавшихся овец…
Плохо, если утром поешь
Проедет мужик на телеге; остановится, спросит:
– Ну как, пастушок, пасешь?
– Пасу.
– Волков не боишься?
– Не боюсь.
– Ну и молодец, паси хорошо, - говорит мужик.
Он продолжает свой путь, а я ищу дождевую лужицу в колее.
Хочется отдохнуть - намаялся уже бегать вокруг стада; но, чтобы самому прилечь, надо прежде положить всех овец, а пока их положишь, еще набегаешься.
Легла одна овца, легла другая, постепенно все стадо легло. Теперь можно растянуться на земле и поглядеть, как на небе облака дробятся и снова, догоняя друг друга, собираются вместе в одно большое облако, и оно опять начинает дробиться. Только что облако было похоже на бородатого мужика, в шапке, и вот оно уже похоже на купол церкви. Следишь за ним, и вдруг купол превращается в крест, а крест становится мечом.
Однажды, заглядевшись на облака, я заснул и, проснувшись, не увидел своего стада. Перепугавшись, я залез на высокое дерево и долго крутил головой: куда бежать, где искать овец?
Вернуться в деревню без стада? Может ли быть больший позор для пастуха! И я решил, что лучше дойти до края земли и броситься оттуда вниз головой, чем услышать, как тебя дразнят в деревне: «Хорош пастух - стадо потерял!»
Я нашел свое стадо только под вечер, когда, роняя по пути слезы, брел молодым леском. От радости, что овечки нашлись и можно жить на. свете, я перецеловал всех ягняток и сказал себе:
– Ну, теперь врешь - больше не просплю!
Но трудно весь день выдержать на ногах - захочется присесть, а присядешь - захочется прилечь, поглядеть на облака. Чтобы не потерять стадо, я стал привязывать себя бечевкой к самой резвой овце или к барану: один конец к овечьей ноге, а другой - к своей. Овечка вскочит, дернет бечевку - и я тотчас вскочу.
Неподалеку пас коров пастух Игнашка.
Он иногда проведывал меня. Если я спал, он дергал за бечевку.
– Ишь, какой смышленый?
– хвалил меня Игнашка, когда, разбуженный им, я поспешно вскакивал на ноги.
– Скучно одному-то в лесу?
– спрашивал он, садясь рядом со мной, и начинал ловить оводов.
Он насаживал их на сухую травинку, одного за другим, сколько могло поместиться, потом подбрасывал вверх и внимательно следил, как насаженные на травинку оводы мечутся из стороны в сторону, пока не упадут на землю или не исчезнут в воздухе.
Я перенял у Игнашки эту забаву
Вносили разнообразие в мою пастушескую жизнь и бабочки, которые в солнечную погоду разноцветными стаями кружили над водой, кое-где сохранявшейся от дождя в дорожных колеях. Поймаешь одну и долго разглядываешь ее красивые крылышки.
В лесу появляются ягоды - земляника, а вскоре и малина, и кто первый отведает их, если не пастушок!
Из деревни приходят ребята, просят показать ягодные места. Кто же знает их лучше меня!
Быстро прошло жаркое лето с комарами, оводами и слепнями; начались дожди.
Как только на небе появлялись дождевые тучи, я с ножом в руках забирался на дерево, резал ветки, а потом строил под этим же деревом шалаш и залезал в него. В дождь овцы собирались в кучу возле моего шалаша. Ягнят я затаскивал к себе, и овцы, просовывая морды в шалаш, смотрели, как я играю с ягнятами. Когда дождь кончался, я выпускал ягнят на волю, и овцы, встряхиваясь, уходили пастись.
С каждым днем становилось холоднее, а одежда была все та же. Согреться можно было только у костра. Ребята, идя в лес по грибы, завертывали ко мне, и мы пекли на костре картошку. Бывало, что заворачивали к моему костру и мужики с бабами, приезжавшие в наш лес за грибами на телегах из соседней волости. Раз с подъезжавшей телеги кто-то закричал мне:
– Что ж ты, пастух, сидишь у огня? Волк бежит к твоему стаду!
Я вскочил на ноги и увидел выбежавшего из леса волка. Схватив нож, я с криком кинулся наперерез зверю. За мной побежали проезжие мужики и бабы. Волк остановился, посмотрел на меня и повернул в лес.
– Пастуха увидел и убежал!
– смеялись бабы.
Одна спросила меня:
– Неужели не испугался волка?
– А чего мне пугаться, когда у меня нож!
– ответил я.
СЧАСТЛИВАЯ ПОРА
Хлеб был сжат, поля опустели, нечего уже было бояться потравы, и овцы паслись возле деревни на жнивье. Дядя Михаила согласился присматривать за ними, и мать отпустила меня в школу.
Снова приняли меня в первое отделение, и я опять начал писать палочки.
Вместо Михаила Ильича, уехавшего в город, с нами занимался Алексей Николаевич, новый молодой учитель, человек городской, одевавшийся по-барски, носивший сатиновые и шелковые рубашки, которые он менял каждую неделю.
Увидев его первый раз, я подумал: «Это не Михаил Ильич, такой красивый, нарядный драться не станет». И только повернулся к сидевшему позади меня ученику, чтобы поделиться с ним этой радостной мыслью, как новый учитель ткнул меня кулаком между лопаток.
– Что, будешь еще, щенок, поворачиваться?
– спросил он меня.
Но я не мог ему ответить, так как у меня от его удара дыхание сперло в груди.
Алексей Николаевич начал с обучения нас вежливости и почтительности к старшим: как и с кем надо здороваться, перед кем шапку снять, кому низко поклониться.