"Дева со знаменем". История Франции XV–XXI вв. в портретах Жанны д’Арк
Шрифт:
Безусловно, издание 1762 г. было не единственным, нарушавшим авторские права. Первые пиратские копии «Орлеанской девственницы» появились в 1755 г. — одновременно в Париже, Лувене, Амстердаме и Франкфурте — и содержали 14 песен поэмы. В 1757–1761 гг. по всей Европе их было выпущено десять, а после 1762 г. последовали одиннадцать изданий, насчитывавших 18 песен, и еще три с 22 песнями [678] . Любопытно при этом отметить, что уже в 1755 г. публикация поэмы была официально запрещена в Париже и Берлине под страхом выставления к позорному столбу и трехлетнего изгнания из страны. В том же году состоялось первое публичное сожжение фрагментов «Девственницы» в Женеве, а в 1757 г. она была включена Ватиканом в «Индекс запрещенных книг», где значилась вплоть до 1948 г. [679] Все это, впрочем, совершенно не мешало появлению все новых авторизованных и пиратских копий [680] , среди которых издание 1762 г. из фондов РНБ выделялось, тем не менее, особо.
678
Vercruysse J. Introduction // Voltaire. La pucelle d'Orleans / Ed. critique par J. Vercruysse. Geneve, 1970. P. 13–250.
679
Ibid. P. 177–180; Darnton R. The Corpus of Clandestine Literature in France, 1769 1789. N. Y., 1995. P. 153–154, 194, 231–234, 252, 258.
680
Всего за XVIII в. их было выпущено 68, еще 29 последовали в XIX столетии: Vercruysse J. Introduction. P. 97–120.
Помимо того, что данную книгу украшали совершенно неподобающего вида иллюстрации, в ней, в отличие от экземпляра 1766
681
Издание 1766 г. содержало более 100 страниц неавторизованного текста, что составляло ровно треть от общего объема поэмы. Именно здесь были размещены и порнографические гравюры Дрейка: https://www.christies.com/en/lot/lot–4840345.
Двадцать песен, из которых на момент первой официальной публикации состояла поэма Вольтера, повествовали, как и «Освобожденная Франция» Жана Шаплена, о главной военной победе, одержанной Девой, — о снятии английской осады с Орлеана в мае 1429 г. Рассказ начинался с описания действий противника под стенами города и решения св. Дионисия во что бы то ни стало помочь гибнущей стране, покровителем которой он являлся [682] . С этой целью он устремлялся на поиски «последней девственницы Франции», обретал ее в лице Жанны д'Арк, снаряжал ее в поход и отправлял ко двору Карла VII [683] . Пережив по дороге множество приключений, которым и была посвящена большая часть песен, король и его верная помощница добирались в конце концов до осажденного города и вместе с Жаном Бастардом Орлеанским, названным в тексте Дюнуа, давали решительный бой англичанам [684] .
682
«Добряк Денис, издавний наш святой, / Глядит на горе Франции, бледнея, / На торжество британского злодея, / На скованный Париж, на короля, / Что все забыл, с Агнесою дремля» (Вольтер. Орлеанская девственница. С. 15).
683
«Он говорит: "Избрания сосуд, / Бог королей твоей рукой невинной / Решил отмстить честь Франции старинной / И водворить в их островной приют / Надменных англичан, народ бесчинный"» (Там же. С. 24–25).
684
«Рукоплескал вверху Денис святой; / Святой Георгий был объят тоской; / Осел ревел пронзительно и гордо, / Вселяя трепет в воинов Бедфорда; / Героем Карл Седьмой себя считал / И в городе Агнесе ужин дал» (Вольтер. Орлеанская девственница. С. 250).
Сколько бы сильно ни отличалась подобная трактовка от реальных исторических событий, в пиратской копии 1762 г. она воспроизводилась без каких бы то ни было изменений или дополнений. Более того, можно с уверенностью утверждать, что и печаталось данное издание по официально одобренному тексту, поскольку в нем оказались, в частности, сохранены примечания Вольтера, которые он сам впоследствии изменил или отредактировал; совпадало даже расположение текста на страницах [685] . На первый взгляд, гравюры Дрейка также соответствовали развитию сюжета, однако их отличало столь повышенное внимание к теме секса, что этот вариант поэмы превращался в весьма сомнительное, с моральной точки зрения, сочинение. Именно о таких пиратских публикациях французский философ с горечью замечал: «Моя бедная дева превратилась в распутную девку» [686] . Впрочем, данное утверждение, скорее, следует рассматривать как иронию или кокетство со стороны автора, поскольку оно лишь отчасти соответствовало истинному положению дел: официальный текст поэмы сам по себе оказывался настолько пронизан разнообразными сексуальными аллюзиями и коннотациями, что трудно было бы ожидать от издателей и иллюстраторов его пиратских копий иной реакции.
685
Например, примечание f к первой песни, посвященное вызову дофина Карла на заседание Парижского парламента (со ссылкой на изыскания Этьена Паскье), в обоих изданиях имело идентичный вид и располагалось в обоих случаях на странице 9. В последующих авторизованных публикациях текст этого примечания был отредактирован. Точно так же в обоих изданиях на одной и той же странице 29 читались строки «A ces objets, Jeannette emerveillee, / De cette armure est bientot habillee». В последующих изданиях поэмы Вольтер исправил эпитет «изумленная» (emerveillee) на «святая» (sainte). Подробнее см.: Тогоева О. И. Еретичка, ставшая святой. С. 415. Любопытно, что русский перевод «Девственницы» был сделан по ее первому изданию 1762 г.: «Все это видя, Дева в восхищенье / Стальное надевает облаченье» (Вольтер. Орлеанская девственница. С. 26).
686
«Ma pauvre pucelle devient une putain infame» (цит. по: Vercruysse J. Introduction. P. 77).
С первых же строк в сюжете «Орлеанской девственницы» выделялись нескольких сквозных любовных линий, среди которых основными являлись отношения Карла VII и Агнессы Сорель [687] , французского капитана Ла Тримуйля (его прототипом выступал Жорж де Ла Тремуй, великий камергер короля) и итальянки Доротеи [688] , английского военачальника Тальбота и госпожи Луве, супруги королевского советника [689] . По ходу действия к ним добавлялась еще одна, самая важная пара любовников — собственно Жанна д'Арк и очарованный ее доблестью Дюнуа [690] . Интимные связи этих героев — а они то встречались, то расставались, то попадали в расставленные их врагами ловушки — были главной движущей силой поэмы и ее основным содержанием. На фоне бесконечных сексуальных приключений всех без исключения персонажей от читателя как будто полностью ускользала главная цель автора — прославление победы французских войск под Орлеаном [691] .
687
С истории их любви начиналась первая песнь поэмы: «Агнеса, милая, мое желанье, / Весь мир — ничто перед твоей красой, / Царить и биться — что за сумасбродство! / Парламент мой отрекся от меня; / Британский вождь грозней день ото дня; / Но пусть мое он видит превосходство: / Он царствует, но ты зато — моя» (Вольтер. Орлеанская девственница. С. 14). В действительности на момент решающей битвы за Орлеан, т. е. в 1429 г., Агнессе Сорель было около семи лет (она родилась в 1422 г.).
688
«Был грустен Ла Тримуйль: "Ах, злой удел / Мне в Пуату родиться повелел! / В Милане я оставил Доротею; / Здесь, в Орлеане, я в разлуке с нею. / В боях пролью я безнадежно кровь, / И — ах! — умру, ее не встретив вновь!"» (Там же. С. 16).
689
«Луве, юрист, не знал того, — увы! — / Что было достоянием молвы: / А то бы он заботился не меньше, / Чем о врагах, о милой президентше. / Вождь осаждающих, герой Тальбот, / Любя ее, любим был в свой черед» (Там же).
690
«Воспламенен, но сдержан, Дюнуа / Одной рукой поддерживал подругу, / А та в ответ, по воле естества, / Плечом склонялась на его кольчугу, / И головы касалась голова. / И вот, пока герои наши мчались, / Нередко губы их соприкасались — / Конечно, чтобы говорить вблизи / Об Англии с их родиной в связи» (Там же. С. 52).
691
С соответствующего заявления начиналась песнь первая поэмы: «Но должен я вас ныне приготовить / К услышанью Иоанновых чудес. / Она спасла французские лилеи. / В боях ее девической рукой / Поражены заморские злодеи» (Вольтер. Орлеанская девственница. С. 9).
Не менее значимую часть «Девственницы» составляли и «ответвления» от основного сюжета, также посвященные исключительно теме секса. Сюда прежде всего относились рассказы о многочисленных претендентах, пытавшихся лишить главную героиню невинности: Жанну д'Арк преследовали английский монах Грибурдон, встретившийся с ней в Вокулере [692] ; конюх из местной таверны, в которой она служила [693] ; все без исключения придворные Карла VII в Шиноне, сначала устраивающие девушке медицинский осмотр, а затем выдающие ей соответствующий «патент» [694] ; Гермафродит, отродье дьявола и совращенной им монашки, дважды заманивавший Жанну
692
«Один монах, прозваньем Грибурдон, / Покинувший с Шандосом Альбион, / Был в это время в том же самом месте, / И он решил лишить Иоанну чести» (Там же. С. 22).
693
«У некоего грубого невежды / Явились те же самые надежды, / С правами теми же на страстный пыл / Уж потому, что конюхом он был» (Там же).
694
«… они глядят / На девушку, открытую их взорам / Совсем нагой, и господин декан, / Вотще искав какой-нибудь изъян, / Вручает миловидной внучке Евы / Пергаментный патент на званье девы» (Там же. С. 32).
695
«Тогда, от нового желанья пьяный, / Отыскивает он постель Иоанны, /. К ней поцелуем приникая страстно, / На стыд небесный посягает властно» (Там же. С. 58).
696
«Давно питая в сердце тайный пыл / К прекрасной Девственнице, полной сил, — / Строй нежных чувств, которые едва ли / Ослы простые на земле знавали» (Там же. С. 162).
Прочие героини поэмы также были вынуждены постоянно отбиваться от посягательств на их честь. Доротея противостояла собственному дяде-архиепископу, разбойнику Мартингеру и английскому капитану Жану Шандосу [697] . С ним же, а также с его пажом Монрозом и его духовником безуспешно сражалась Агнесса Сорель [698] . В монастыре, где возлюбленная Карла VII пыталась укрыться от домогательств, ее заманивала в постель сестра Безонь, оказывавшаяся при ближайшем рассмотрении переодетым юношей [699] . Наконец, ее насиловал английский капитан, напавший на тот же самый монастырь [700] .
697
«Как вдруг архиепископу пришла / Фантазия узнать, как поживает / Его племянница в глуши полей. / Дворец он для деревни оставляет / И. там пленяется красой моей» (Там же. С. 90). См. также: Там же. С. 110–113 (Мартингер), 169 (Шандос).
698
«Шандоса беспощадный духовник / Использовал благоприятный миг, / И, несмотря на слезы, стоны, крик, / Он овладел Агнесой грубой силой» (Там же. С. 121). См. также: Там же. С. 44 (Шандос), 125 (Монроз).
699
«Сестра-студент в покое и богатстве / Довольно весело жила в аббатстве» (Там же. С. 129).
700
«Начальник святотатцев, рослый бритт, / Бросается к сопернице Харит. / Ему, о дисциплине помня свято, / Агнесу уступают два солдата» (Там же. С. 132–133).
Абсолютно все вставные «новеллы», которые регулярно появлялись на страницах «Девственницы» и уводили читателей еще дальше от основного сюжета, также были замешаны на эротике. Гермафродит в своем замке пытался обольстить гостей обоего пола [701] ; английский рыцарь д'Арондель, прибывший на континент, дабы «вредить французам», в действительности путешествовал по чужой стране с молодой любовницей Юдифью де Розамор [702] . Разбойник Мартингер вместо того, чтобы продолжить путь в Лорето, где он надеялся получить отпущение грехов, похищал Доротею и Юдифь, дабы как следует с ними позабавиться [703] .
701
Там же. С. 56–59 (песнь 4).
702
Там же. С. 102–105 (песнь 8).
703
Там же. С. 106–113 (песни 8 и 9).
Сюда же относились разнообразные мифологические и библейские сюжеты [704] , искусно вплетенные в ткань повествования, а также рассказы о вполне реальных событиях из прошлого Франции и других европейских стран, задействованные Вольтером для усиления производимого эффекта. Приключения главных персонажей поэмы он сравнивал с действительно имевшими место историями: проповедника-иезуита Жан-Батиста Жирара, обвиненного в растлении своих «духовных дочерей» [705] ; Марии Авроры фон Кёнигсмарк, любовницы польского короля Августа I Сильного [706] ; основателя «двойного» (т. е. мужского и женского) монастыря Фонтевро Робера д'Арбрисселя [707] ; императора Константина Великого, убившего собственную жену Фаусту, которая якобы была ему неверна [708] . Завершался этот исторический экскурс кратким упоминанием любовных связей французских монархов: Франциска I с Анной де Писсле, Генриха II с Дианой де Пуатье, Генриха IV с Габриэль д'Эстре, Людовика XIV с Марией Манчини, Франсуазой-Атенаис де Монтеспан и Луизой-Франсуазой де Лавальер [709] и т. д.
704
Вольтер обращался к историям Самсона и Далилы, Юдифи и Олоферна (Там же. С. 26, 112), царицы Савской, Фалестриды (С. 55–56), Ахилла и Деидамии (С. 129), Авраама и Агари, Иакова и его двух жен, Вооза и Руфи, Давида и Вирсавии (С. 147–148), Флоры и Зефира (С. 151), Елены и Менелая (С. 221).
705
«Так, уверяли нас, монах Жирар, / Младую исповедуя девицу, / Сумел вдохнуть в нее любовный жар / И похотью воспламенил юницу» (Вольтер. Орлеанская девственница. С. 24).
706
«О Кенигсмарк, в истории прочли мы, / Что шведский Карл, воитель нелюдимый, / Монархов победитель и любви, / К двору не принял прелести твои» (Там же. С. 52–53).
707
«Был рыцарь схож с Робертом д'Арбрисселем, / Святым, который некогда любил, / Чтоб с ним в постели две монашки спали, / Ласкал округлость двух мясистых талий, / Четыре груди — и не согрешил» (Там же. С. 53).
708
«Отравлен страстью, ревностью сожжен, / Я предал смерти и жену и сына. / Итак, не удивляйся, Грибурдон, / Что пред собою видишь Константина!» (Там же. С. 67).
709
Там же. С. 163–164 (песнь 13).
Более того, «Орлеанская девственница» оказывалась по сути энциклопедией всех возможных сексуальных девиаций. Вольтер описывал разнообразные формы сожительства, не освященные браком, в результате чего у главных героев, естественно, появлялись незаконнорожденные дети: к ним относились «бастардов украшенье Дюнуа», Доротея, оказавшаяся дочерью английского рыцаря Поля Тирконеля, и ее собственный сын от Ла Тримуйля [710] . Упоминались в поэме и гомосексуальные отношения, а также инцест [711] . И наконец, тема влюбленного в Жанну осла, что происходило, разумеется, по наущению дьявола, влекла за собой рассуждения о скотоложестве [712] .
710
Там же. С. 49, 88. Сюда же добавлялись отсылки к рожденным вне брака мифическим Вакху, Алкиду, Ромулу, Персею и вполне реальному Вильгельму Завоевателю (Там же. С. 173).
711
Там же. С. 153 (намеки на близкие отношения Цезаря и Никомеда, Александра Македонского и Гефестиона), С. 90–91, 163–164 (истории Доротеи и ее дяди-архиепископа, а также папы римского Александра VI и его незаконнорожденной дочери Лукреции Борджиа). Подробнее см.: Tsien J. Voltaire and the Temple of Bad Taste: A Study of La Pucelle d'Orleans. Oxford, 2003. P. 312–346; Ferret O., Lotterie F. Voltaire et le sexe: du genre sans theorie? // Revue Voltaire. 2014. T. 14. P. 13–32.
712
«Осел ответил ей: "Равняет всех / Любовь. Пусть — Франция, война, победа; / Однако лебедя любила Леда, / Однако дочь Миноса-старика / Всем паладинам предпочла быка, / Орел унес, лаская, Ганимеда, / И бог морей, во образе коня / Филиру пышнокудрую пленя, / Был вряд ли обольстительней меня"» (Вольтер. Орлеанская девственница. С. 235).