Девушка из кошмаров
Шрифт:
Затем садится на подлокотник кресла напротив, ощупывая рукой бороду. Независимо оттого, что он скажет, мне будет нелегко.
— Томас намерен пойти с тобой, — продолжает он. — Я бы не смог его остановить, даже если бы и попытался.
— Я не позволю, чтобы с ним что-нибудь случилось, Морфан.
— Ты не сможешь сдержать это обещание, — строго отвечает он. — Ты думаешь, что с другой стороны коридора ты сразу же столкнешься лицом к лицу с силами? С тем мрачным и с дредами чуваком, который мечтает переварить тебя как еду? Должно быть, ты везунчик.
Я заглатываю зелье. Он же вновь заводит шарманку
— Но ты не собираешься меня останавливать, — сообщаю я.
— Не знаю, поможет ли мне такое решение. Возможно, ты должен через это пройти. Оказаться на другой стороне, а затем посмотреть через окно, словно вырванный из другого мира ночной шарик.
Он потирает бороду, оставляя на ней пробелы.
— Слушай. Я тоже не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Но если моему внуку причинят вред или что-то похуже… — он смотрит мне прямо в глаза, — ты станешь для меня врагом. Ты понимаешь это?
За эти месяцы Морфан стал мне почти что дедом. Стать его врагом — последнее, чего бы я хотел.
— Да.
Он хватает меня, обвивая руку, словно змея, и удерживает так некоторое время. Прежде, чем за четверть секунды короткий импульс энергии взбудоражит мою кровь под кожей, я замечаю кольцо: малый круг вырезанного черепа. Я никогда прежде не видел его на нем, но я узнаю его и понимаю, что это может значить. А именно: я не просто приобрету врага в лице Морфана, но и Вуду как такового.
— Будь уверен, что справишься, — отвечает он, отходя.
Как бы то ни было, это пронзает меня и заставляет не только на лбу выступить пот. Даже на ладонях.
Дверь магазина бряцает и Стелла рысью пускается навстречу Томасу, клацая когтями по полу. Когда он появляется, напряжение спадает, и мы с Морфаном глубоко вздыхаем. Я надеюсь, прямо сейчас Томас не использует свое умение, что он не особо наблюдательный, чтобы спросить, почему мы выглядим такими встревоженными и смущенными.
— Сегодня без Кармел? — спрашиваю я.
— У нее заболела голова, поэтому осталась дома, — отвечает он. — Как ты себя чувствуешь?
— Словно меня подбросили на двенадцать футов в воздух, и я приземлился с ожогами второй степени. А ты?
— Чувствую себя утомленным и вялым, как тряпка. Плюс ко всему, кажется, я забыл буквы алфавита. Если бы я не попросился уйти, то миссис Снайдер в любом случае отправила бы меня домой. Сказала, что я выгляжу бледным, и подумала, что у меня, возможно, инфекционный мононуклеоз [28] , - он широко улыбается.
28
Инфекционный мононуклеоз (mononucleosis infectiosa, болезнь Филатова, ангина моноцитарная, лимфобластоз доброкачественный) — острое вирусное заболевание, которое характеризуется лихорадкой, поражением зева, лимфатических узлов, печени, селезенки и своеобразными изменениями.
Я вторю ему в ответ, и воцаряется тишина. Она кажется странной, с витающей в воздухе напряженностью, и отчасти это хорошо. Было
— Стало быть, я так понимаю, ты действительно собираешься попытать счастья, — продолжает он.
Лучше бы его голос не звучал в таком неуверенном, скептическом тоне. Возможно, поиски обречены с самого начала, но нет никаких причин приукрашивать, таким образом, истину.
— Полагаю, что это так.
Он криво усмехается.
— Помощь нужна?
Томас. Он мой лучший друг, но иногда продолжает вести себя, словно он мой хвостик. Конечно, мне нужна его помощь. Более того: я желаю ее.
— Ты не должен так говорить, — заявляю я.
— Но я хочу помочь, — отвечает тот. — Ты хоть имеешь представление, с чего начинать?
Я провожу рукой по волосам.
— Не совсем. Меня что-то побуждает к движению, словно это где-то тикающие часы, которые едва ли слышу.
Томас пожимает плечами.
— Все возможно. Образно говоря. Чем дольше Анна будет там оставаться, тем тяжелее ей будет перейти черту и оказаться в другом месте. Возможно, она погрязнет там. Конечно, это только мое предположение.
Предположение. Честно говоря, ничем не подкрепленные догадки о наихудшем варианте развития событий не то, о чем я хочу сейчас слышать.
— Давай просто понадеемся, что то были ненастоящие часы, — говорю я. — Томас, она пробыла там очень долгое время. Одна секунда для нее длится слишком долго после всего, что она для нас сделала.
Мысли о том, как она расправлялась со всеми беглецами в своем подвале, — все подростки, оказавшиеся не в том месте и странники, застрявшие в ее паутине — бередит мои раны. Другие могут судить судьбу Анны как надлежащее наказание. Возможно, большинство людей. Но только не я. Когда она умерла, проклятье связало руки Анны. Каждая из ее жертв стала орудием проклятия, а не девушки. С этим не поспоришь. Я уверен, что ни один из людей, которых она разорвала на части, вероятно, не сказал бы того же.
— Кас, мы не можем вот так все оставить, — сообщает Томас, и я соглашаюсь с ним.
А также нам нельзя топтаться на одном месте.
Глава 12
Морфан пишет объяснительную записку для Томаса в школу, прося о том, чтобы его освободили от последних учебных дней, и заявляя, что у него тяжелая форма мононуклеоза. Каждую проведенную минуту мы бодрствовали, сосредоточено изучая книги — старые, пахнущие плесенью тома, которые были переведены из более старых, таких же заплесневелых томов. Мне нравилось себя хоть чем-то занимать, так я чувствовал, что мы не сидим на одном месте, но после трех дней минимального сна и жизни за счет сэндвичей и замороженной пиццы, нам практически нечем было похвастаться. Каждая книга представляет собой тупик, в которой до бесконечности можно искать связь с другой стороной мира, но так и не найти возможности просечь, не говоря уже о том, чтобы просто вернуть что-то взамен. Я обзвонил всех, кто мог располагать хоть какой-то информацией, но получил фигу с маслом.