Девушка-катастрофа или двенадцать баллов по шкале Рихтера
Шрифт:
Мужчина поджимает губы, а в моей голове проносится: неужели фрау Трестер накатала-таки жалобу, как и обещала. Хорошо это или плохо для наших планов? Вот ведь незадача.
– А это кто?
Я не вижу, куда указывает Юлианов собеседник, только из ответа парня понимаю, что Лэсси тоже явилась пред светлые очи неприятного гостя.
– Собака. Неужели прежде ни одной не встречали?
– насмешничает парень, и я мысленно стону: зря он это делает. Но Юлиану и того мало: - Странный вы какой-то, однако, -присовокупляет
Мужчина парирует недовольным голосом:
– Собак-то я прежде встречал, молодой человек, а вот таких... наглецов, как вы, герр Рупперт, видеть доныне не приходилось.
– Вы правы. Я такой единственный в своем роде!
– продолжает ерепениться Юлиан, и я понимаю, что ничего хорошего из этого разговора явно не выйдет. Что его собеседник и подтверждает такими словами:
– Раз вы такой особенный и неповторимый, то, верно, легко найдете себе новую квартиру. Здесь ваше проживание закончено...
Юлиан вскидывается:
– По какому праву? Вы не можете просто взять и выставить меня за дверь.
– Могу, - возражает его собеседник.
– Еще как могу. По правилам этого дома вы не можете содержать в доме никаких животных... Это вынесено отдельным пунктом, вот тут, - тычет он пальцем в извлеченную из портфеля бумагу.
– А вы мало того, что развели в квартире настоящий зоопарк, так еще имеете предупреждение месячной давности, в котором ясно прописано, что из-за несоблюдения тишины и порядка в квартире вас могут выселить в любой удобный для квартиродателя момент. А ваша соседка, - выдерживает драматическую паузу собеседник, - постоянно жалуется на плач и крики в квартире.
– Крики?!
– взрывается Юлиан.
– Да это просто ребенок плачет. Что здесь такого?
– Вот, - поднимает мужчина вверх указательный палец, - у вас еще и младенец завелся, не прописанный на вашей жилплощади, между прочим. Сплошные нарушения, как ни посмотри!
У меня такое чувство, что еще чуть-чуть, и Юлиан прихлопнет дотошного бумагописца, словно назойливую муху. Лучше бы тому ретироваться подобру-поздорову, однако инстинкт самосохранения, похоже, ему изменяет, и мужчина с самодовольством добавляет:
– Итак, я вынужден доложить, куда следует, обо всем здесь увиденном. Полагаю, уже через пару дней вы получите соответствующую бумагу и...
Договорить он не успевает: Юлиан кидается к нему, хватает за воротник и под возмущенные крики о творящемся беспределе вышвыривает за дверь.
– Чертов урод, - шипит он злым, полным негодования голосом.
Я понимаю, что пора поставить турбобабуль в известность о новом повороте нашего непредсказуемого сюжета...
13 глава. Юлиан
Письмо приходит даже не на второй - на следующий же день... Видно, наглому проныре пришлось не по нраву
Где я найду новую квартиру в столь краткий срок?
Три дня. Смешно даже...
– Мне очень жаль.
Катастрофа сидит на краю кровати и глядит на меня виноватыми глазами. Понимает, что все это из-за нее... А я даже не могу толком рассердиться - просто нет этого и все.
Может, меня усмиряет надежда на скорое избавление от младенцев, собак, болтливых попугаев и... катастрофической девушки? Да, наверное, так оно и есть. Хоть какое-то, да избавление.
Как-нибудь прорвемся... Не впервой.
Сегодня Катастрофа выглядит значительно лучше: температуры почти нет, да и хрипит она значительно меньше. На ней одна из моих старых футболок - пришлось дать ей что-нибудь на замену - и я невольно сглатываю слюну... Любуюсь ее длинными ногами и чуть вздернутым, курносым носом - а что, она даже ничего. Тем более, мне известно, что скрывается под этим бесформенным одеянием!
Что, если стянуть с нее футболку и...
– Куда собралась?
– В душ, - хрипит Катастрофа, направляясь в сторону ванной.
– Ощущаю себя жутко грязной...
– А тебе уже можно?
И она оглядывается через плечо:
– Неужели волнуешься?
– спрашивает при этом.
Еще чего, у меня, может быть, свои планы на нее. Эгоистичные... прагматичные... мужские.
– Подумал, может, тебе спинку потерять надо...
– В самом деле потрешь?
– вскидывает она свои черные бровки, и я даже переполняюсь надеждой: согласится. Но она вдруг припечатывает: - Спасибо, обойдусь.
– И вялой походкой бредет в намеченном направлении.
Что это с ней? Позавчера она была посговорчивее... Мда. Слышу, как она пускает воду в ванну, гремит какими-то пузырьками, а потом - ба-бац!
– оглашает всю квартиру сногсшибательным тарарамом. В ванну она, что ли, упала... Пересекаю гостиную и дергаю дверь на себя, та оказывается, на удивление, открытой - вхожу внутрь и созерцаю следующую картину: моя захворавшая Катастрофа сидит в наполненной ванне и, кажется, плачет, а душевая занавеска и удерживающая ее штанга валяются на полу, сорванные.
– Ты это чего?
– любопытствую я, сам толком не понимая, что конкретно имею в виду: устроенный погром или ее слезы.
– Ушиблась, что ли? Чего ревешь-то? Эй, Катастрофа...
– Опускаюсь на колени и касаюсь ее подрагивающего плеча.
Она всхлипывает еще горше и кое-как произносит:
– Я на куске мыла поскользнулась... занавеску вот сорвала...
– Ушиблась?
Она отрицательно машет головой, но все-таки показывает покрасневший локоть. И говорит:
– Г орло болит.