Девушка с экрана. История экстремальной любви
Шрифт:
— Они что, тебя знают?
— Нет, — отвечаю я.
— А почему так торжественно? Потому что ты американец?
— Не знаю.
— Алешенька, мне так нравится с тобой ходить куда бы то ни было!
Я объясняю вежливо склоненной даме-администратору, как выглядят Аввакум и Юлия, и она уходит их встречать. Но они не появляются и два места рядом с нами остаются пустыми.
— У тебя такой красивый костюм и галстук. — Она влюбленно оглядывает меня.
В театре она всегда ведет себя хорошо. Гаснет свет. Два акта. Мне нравится,
Минут пять я говорю с моим тезкой Ливанским о творческих находках и прочем, сосредоточиваясь на Мериме. Арина счастлива знакомству с ним и удивлена, когда тот просит подарить ему мою книгу и подписать ее.
— А откуда он тебя знает?
Я смотрю еще раз в программку: актрису зовут Марина Ивинская.
Я понимаю, что Ливанский не может быть моим режиссером: совсем другое направление, совсем другие ритмы.
Другая актриса, Арина, подвозит меня к дому.
— Хочешь подняться на чай?
— Нет, не могу.
Я ненавижу слово «нет».
— На полчаса? — проверяю я.
— Я должна быть дома к девяти.
— С каких это пор?
— Я замужем.
— Он подождет. Пожалуйста. На одну чашку чая. Я очень прошу.
— Не могу. Не проси лучше. Я не поднимусь.
К тому же меня заливает, у меня цикл.
— Я не хочу… оставаться один.
— Позвони какой-нибудь знакомой девочке.
У тебя их много. До свиданья, Алеша. Я должна ехать, меня ждут.
Она перегибается через мои колени и открывает дверь. Я выхожу. Она разворачивается и уезжает. Я в полном недоумении.
Через час она звонит как ни в чем не бывало:
— Алешенька, не уезжай, останься на неделю, я тебя прошу. Я люблю тебя, я не могу без тебя.
И вдруг:
— Давай поженимся! Ты согласен? Давай возьмем и поженимся.
— Это не телефонный разговор.
— Все ясно, тебе это не надо, нечего выяснять. Ты единственный мужчина, которого я упрашиваю на себе жениться. Ненавижу тебя, я с тобой все закончила два дня назад. Не звони мне, не хочу с тобой разговаривать, имею я на это право?! Не желаю с тобой общаться!!
Она швыряет трубку. Я прихожу в себя после очередного ушата помоев. Поборов гордость, звоню ей, чтобы успокоить. К моему удивлению, все время включается автоответчик. Но муж ведь дома!.. Трубку никто не берет.
Около одиннадцати вечера возле киностудии я встречаю девочку из сигаровского училища, которая ходила тогда со мной в театр.
Секс глаза в глаза, как с актрисой. Следуя ее совету, я позвонил. Надо уравнивать фигуры на шахматной доске. Впрочем, девочка тоже будет актрисой. О, боги!
Я взбешен и не знаю, как выразить свою злость. Секс успокаивает и отвлекает. Но ненадолго. Всего на пять минут, потом я опять думаю о ней…
Я
К четырем часам я подъезжаю к воротам Имперского театра. Помощница Репина, представившись Татьяной Брильянтовой, проводит меня через многочисленные лестницы, коридоры, пока мы не останавливаемся перед темной инкрустированной дверью, на которой написано «Олег Репин».
— Он вас ждет, — с улыбкой говорит она. — И дал мне читать вашу книгу.
Я вежливо киваю, думая, что возможно в этом театре…
— Алексей Сирин, приветствую, — говорит, поднимаясь из кресла, главный режиссер.
Я озираюсь в громадном кабинете. Красивые застекленные шкафы заставлены всевозможными книгами и собраниями сочинений. Письменный стол, длинный стол для заседаний.
— Ты голодный?
— Да так, спасибо.
— Как себя мама чувствует?
— По-прежнему плохо.
— Давай спасай, вытаскивай ее из больницы. Передай привет от меня.
Я улыбаюсь и благодарю. Он любимый мамин киноактер.
— С моей помощницей ты уже познакомился? Татьяна! Без нее шагу ступить не могу! Сечет.
Я склоняю голову, разглядывая Татьяну. Ладная девушка, в цвету. Хотя и второй молодости. Но бедра, грудь, плечи — все на месте.
— Дал ей читать твой роман, тот самый. Надо образовывать молодежь! — Он смеется. И ей: — Ну скоро они там заседание закончат? Есть хочется.
Татьяна объясняет:
— Дирекция театра сейчас подписывает контракт на наши гастроли, а потом внизу в ресторане будет банкет. Собственно, мы можем уже спускаться.
— Ну, неудобно без них, — тянет маэстро.
Я разглядываю его без стеснения. Поражает то, что он ничего не делает, чтобы нравиться. А оторваться не можешь.
Мы спускаемся вниз какими-то мудреными лестницами. В ресторане главный стол стоит на своего рода возвышении, остальные — чуть пониже, в зале.
За «возвышенным столом» — самые высокие гости: губернаторы, ответственные за культуру. И естественно, в центре стола — маэстро.
Татьяна распоряжается всем, и меня сажают рядом с самим господином Репиным. И сразу по столам, я слышу, несется шепоток: «Кто такой?» Я вижу лица знаменитых актеров и актрис. Все напряжены, никто еще не знает результатов. Репин встает:
— Друзья! Всего пять минут назад главы регионов Сибири и наша дирекция подписали контракт о первых и самых продолжительных гастролях театра в Сибири. Это большой шаг в развитии искусства и в культурной жизни целого северного края, куда, как мы знаем, ссылались в разные века от великих мыслителей до великих поэтов. Мы будем играть в самых крупных городах, а также проплывем по прекрасной сибирской реке Лене. Я хочу от всего театра и от себя лично поблагодарить руководителей этой великой земли зато, что они сумели найти силы и финансовые возможности устроить гастроли нашего театра.