Девушка с острова Тарт
Шрифт:
========== 7.30. Тридевятое царство. Робб/Санса ==========
Тетя Лианна была непреклонна. Прибыть немедленно. Отец был непреклонен. Прибудут с охраной. Тетя кричала. Отец молчал. В ходе перепалки должны были полопаться стекла, вскрыться реки и вылететь барабанные перепонки в радиусе полукилометра от тети, но, вероятно, киберы мужа каким-то образом погасили это вредное природное явление. Тетя перезвонила через полчаса и сообщила, что больше четырех человек транспорт Рейегара не вынесет. Отец согласился далеко не сразу. Робб подивился искусству его отца вести переговоры. Они отправлялись утром, а Бриенна об этом даже не знала.
Проще всего было с Сандором. Как человек слова, он просто сразу же собрал
— Нет, нет и еще раз нет. Ваша Санса — магнит для уродов, Бри опасно с ней ездить куда бы то ни было. Нет? О, Робб, даже не начинай. Я могу ехать с ней. Да? НЕ могу? Ну так и она не поедет, это решенный вопрос!
Неведомым образом Бриенна вновь завладела трубкой и коротко пообещала перезвонить. И через час вопрос решился. Робб устал удивляться внезапному всплеску дипломатических навыков и, по-прежнему хмурый, ушел собираться. Поездка обещала быть нелегкой.
Рейегар прислал за племянниками нечто, больше похожее на спасательную капсулу звездолета, чем самостоятельный летательный аппарат. Прозрачный пол пугал до оторопи. Заднее сидение вмещало троих, Бриенна села вперед; пилот медленно поднял машину в воздух, и Робб увидел, как от потолка плавно отделяются почти бесплотные прозрачные крылья, смутно похожие на стрекозиные, все в тонких насечках. Аппарат взял с места резво, поднялся почти вертикально и взмыл на хорошей скорости вверх. Сансу, сидящую между ним и Сандором, почти мгновенно укачало от воздуха и света, а может быть, от близкого присутствия человека, ей небезразличного. Спала она или только делала вид, но голову разметать по плечу телохранителя она смогла качественно. Сандор попытался отстраниться, но кабина не была рассчитана на двух широкоплечих парней, даже в комплекте с хрупкой девушкой. После некоторых колебаний Сандор с мученическим вздохом обнял Сансу за плечи, и та принялась устраиваться поудобнее, словно вила гнездо. Кисть руки, которой Клиган обнимал свою подопечную, лежала поверх плеча Робба, не давая последнему сосредоточиться еще хоть на чем-то. Не бесило, не пугало, даже не будоражило, что было странно, но отвлекало. Он было попытался вглядеться в пейзаж за окном, однако уже очень скоро провалился в сон, не сразу поняв, что он уже во сне, как это бывает от сильного переутомления. Во сне в вертолете кроме них с Сандором людей не было, а низкая облачность снаружи скрывала от любых взглядов все происходящее внутри. Проснувшись рывком, Робб обнаружил, что сполз с сидения, а голова его лежит на руке Сандора.
— Укачало, — меланхолично отметил Сандор на его извинения. — В воздухе бывает.
«Выключите мне фантазию, дорогие боги, — взмолился парень. — Просто выключите ее мне, замените этот до слез знакомый образ тем же Теоном, что вам стоит? Я же сойду с ума…»
***
Он пахнет клевером. Так странно, ничто больше не пахнет клевером, просто не может, а он пахнет. Теперь я как волчица, северная, немного безумная. А кто не безумен весной? Я чую людей, словно у меня какой-то датчик под кожей. Я знаю, как пахнет беспокойство Теона. Он смотрит на Робба так, словно прощается навсегда, а на языке у меня остается металлический привкус, словно я забыла во рту ложку. Я знаю, как пахнет забота, она в каждом движении Робба вокруг меня, в касании плеча, в протянутой руке. А когда он обнимает Теона на прощанье, в этом есть что-то непонятное, неведомое чувство. Запах звонкий, как порыв ветра на море, и горький, словно море плеснуло тебе по глазам брызгами, и ты слепнешь и задыхаешься разом. Тревога Бриенны пахнет медом и вереском, ее касания тягучие и плавные, в ее глазах плещется печаль на самом дне. Она не хочет прощаться с Джейме, но знает, что вернется, и оттого пахнет так сладко. Зато радость Сандора пахнет клевером, и его уверенность пахнет клевером, и любовь, она там тоже есть и тоже пахнет клевером. Я тону в нем, не желая спасаться. Целое поле клевера,
Мы больше не летим. Так странно. Отчего люди не летают так, как птицы, а? Прозрачные крылья над кабиной, словно сотканные из ангельских перьев. Смешные, вихрастые, как детские макушки. Когда вот так лежишь ухом на его плече, кажется, что это наши крылья и мы парим на них над миром… Почему-то мы больше не летим.
— Борт 17 дополнительный, — доносится откуда-то спереди.
— Слышим вас, борт 17. Пятая полоса, седьмой рубеж. Как слышно?
— Земля, вас слышу. Пятая полоса, седьмой рубеж, подтверждаю. В поле чисто?
— В поле людно. Аккуратнее, борт 17, рубеж не резиновый. Отбой.
***
Крылья ветра впились в их тела, стоило исчезнуть дверям. Звуковой сигнал никак не подготовил их к полному растворению бортов капсулы, Санса вжала ладонь в юбку в районе колен, под которой немедленно начал гулять ветер, Сандор прямо на ходу заменил порыв взять ее на руки на другое действие — поставил за свое левое плечо, выходя из кабины, подал руку, не прекращая сканировать окрестности.
Поле, на котором они приземлились, отливало металлом, звучало под ногами как металл, но выглядело как стекло. Открытая всем ветрам площадка со светящейся по центру огромной цифрой семь находилась на головокружительной высоте, понял он, едва взглянул под ноги.
— Смотри только перед собой, не опускай глаз, Санса, — прошептал Робб, поддерживая девушку под вторую руку.
Он шел слева от сестры, уговорившись, что в случае опасности как левша будет полезнее слева, нежели справа. Бриенна, идущая еще левее, в том же случае должна была отступить назад и развернуться, замыкая треугольник защитников отработанным движением. Отец был прав — Санса видит в ней подругу и источник болеутоляющего, но при ее скорости реакции и физической силе, уже не говоря о габаритах, не использовать ее нельзя. Знает ли сама девушка, Робб предпочитал не думать. Для парня нормально быть живым щитом, защищать, а вот каково это девушке?
Их встречали. Серебристые комбезы у мужчин, белые, почти прозрачные у женщин. От группы отделился племянник, крикнув звонко и радостно. На миг стало легче, но мать немедленно вернула мальчика к порядку. Санса крепко сжала руку брата. Официальная часть, отрепетированная тысячу и один раз, начиналась.
***
Голос шелестит успокаивающе, как шелк по обнаженной ноге, дрожит перезвоном золотых браслетов.
— Здесь, на Драконьем камне, моя леди, нет места агрессии, правда, не понимаю, почему вы с телохранителем. Даже с двумя…
Девушка улыбнулась своему спутнику. Как объяснить ему и не сказать слишком многое?
— Знаете поговорку «обжегшись на молоке, дуют на воду»?
— Да, конечно, — ее собеседник небрежно заправил за ухо длинную прядь. Если в мире ещё существуют эльфы, то определенно в Валиноре, но вот тебе Драконий камень и живой Визерис. Он пахнет смолой и почему-то пеплом. Мой принц, самый настоящий, красивый, с фиалковыми глазами. А в серебряной сети его волос запуталось с полдюжины женских взглядов. Даже Бриенна задержала на нем взгляд, хотя не в ее привычках было подмечать красивых парней. И я выйду за него замуж. Бойтесь своих желаний, люди.
— Санса, вы хотели рассказать мне и, кажется, задумались, — нетерпеливо напомнил ей принц.
— Простите, — шепнула она. — Так вот, около месяца назад на меня было совершено нападение. Все в порядке, но я сильно испугалась, и отец настоял на охране.
— Что стало с предыдущей охраной? — глаза принца полыхнули гневом, словно пламя вырывалось из бойниц горящего замка, отражаясь в серебряной вязи его медальона. Хрип лошадей, блеск орудия, зарево и копоть. Она слишком остро чувствует этого человека, он слишком живой, словно бешеный сгусток плазмы, запаянный наглухо в изящный футляр точеного тела с узкими ладонями и ступнями. Его глаза цвета грозового неба с фиолетовой мощью урагана в глубине, словно он сам Зевс Громовержец, и в отставленной и наверняка сжатой в кулак за спиной руке вот-вот должны материализоваться молнии.