Дивные пещеры
Шрифт:
Администратор из своего окошечка видела, как вполне приличный седой человек скатился по лестнице и устремился к выходу.
— Мужчина! Вы куда? — закричала администратор. — Ваш квиток?
— Гангстеры проклятые! — услышала она в ответ. — Бандитский город! Будь я проклят, если приеду сюда! Хоть раз!
15. УТРОМ В БУХГАЛТЕРИИ
Первым во всем заводоуправлении на работу являлся Шкаф. Он проходил через проходную, кивнув вахтеру, брал со стены ключ от бухгалтерии и, зажав его в кулаке, пересекал заводской
С этого момента главный бухгалтер становился единственным властелином большого здания управления. Для верности Шкаф громко спрашивал: «Есть тут кто-нибудь?», хотя твердо знал, что никто еще не пришел, а уборка здания делается вечером, сразу же после работы.
Главбух удовлетворенно хмыкал. Никто не мог подглядеть его тайну.
Да, у Семена Петровича была сокровенная тайна. Тайна стыдная, позорная, недостойная руководителя одного из главных отделов завода. Если бы она вдруг открылась, Семен Петрович сгорел бы со стыда…
Главный бухгалтер остановился в темном коридоре и спросил еще раз уже в полный голос:
— Эй! Есть ли здесь кто-нибудь?
«Будь!» — ответило старое здание гулким эхом.
Семен Петрович немного послушал эхо, настороженно подняв ухо, потом стал раздеваться. Он снял рубашку, брюки, положил их на подоконник и остался в трусах, носках и туфлях. Шкаф сделал несколько приседаний, с шумом выдохнул воздух и вдруг побежал в дальний конец коридора, топоча тяжелыми туфлями по рассохшимся доскам. Добежав до конца, он повернул назад. Случайный зритель вполне мог посчитать Шкафа сумасшедшим.
Главный бухгалтер в пустом здании управления по утрам занимался бегом трусцой.
Повальное увлечение «бегом от инфаркта» не обошло стороной и Петровск, но в отличие от других, более просвещенных, городов жители Петровска мало читали научно-популярную литературу, а потому первых трусящих по городу людей, в основном толстяков в линялых спортивных костюмах, восприняли с изумлением.
Сначала бегущих по тихим улицам, распугивающих гусей и кур «инфарктников» встречали с раскрытыми ртами, долго и пристально смотрели им вслед, особенно старухи, потом стали плеваться: «Срам один, задами перед народом вертят!»
Мальчишки нашли дальше: они улюлюкали и свистели, засунув два пальца в рот, а то а бежали следом, кидая камни.
Петровские же собаки, животные вовсе непросвещенные, с первого дня люто возненавидели бегущих трусцой. Они выходили из себя, рвались с цепи, а беспривязные так прямо преследовали бедняг «инфарктников» сколько хватало сил, рвали брюки на ногах, захлебывались пеной от бешенства.
В общем, чтобы заниматься бегом трусцой в Петровске, надо было обладать большим мужеством; когда бежал «инфарктник», было слышно за несколько километров.
Бегуны попробовали заниматься в городском парке, но, во-первых, парк был слишком мал, а желающих
— Жми! — кричали несознательные болельщики. — Эй, дядя, догоняй вон ту, т-тую! Гы-ы! Во дает! Обошел на повороте!
И так далее. Даже еще хлеще. Однако понять петровцев все-таки можно: развлечений в городе было мало, а тут такое бесплатное представление, прямо цирк.
Постепенно все занимающиеся бегом трусцой или бросили это дело, предпочитая инфаркт позору, или ушли в глухое подполье, как Семен Петрович.
Главный бухгалтер сразу и бесповоротно стал горячим поклонником нового способа продлять жизнь и поэтому особенно мучительно переживал травлю бегущих трусцой. Сад его просматривался тремя соседями сразу с трех сторон, дом стоял на оживленной улице, бегать было негде; тогда Семену Петровичу пришла оригинальная мысль заниматься трусцой в заводоуправлении. Тихо, свободно, никто не мешает…
Идея полностью себя оправдала. Вот уже несколько месяцев Шкаф бегал по темному коридору и ни разу никто не потревожил его. Никому в голову не приходило, что солидный, неразговорчивый бухгалтер, как мальчишка, носится по коридору, прыгает через колченогий стул, делает упражнения со шваброй, взятой напрокат из женского туалета.
После процедуры Семен Петрович обливался по пояс водой, теперь уже в мужском туалете, крепко вытирался принесенным с собой махровым полотенцем. Одевался и усаживался на свое рабочее место. Когда приходили сотрудники, они видели за столом, как всегда, угрюмого своего начальника, считавшего что-то на арифмометре, плечи уныло опущены, шея вытянута, как у черепахи, спина ссутулена, и никто даже не подозревал, как молодо и гулко билось его сердце, как горячо бежала кровь.
Главный бухгалтер делал по коридору уже двадцатый круг и вдруг споткнулся, закашлялся, чуть не упал, так поразила его вещь, которая попалась ему на глаза.
Под радиатором лежала десятка.
Семен Петрович вытаращился на десятку. За всю жизнь главному бухгалтеру не приходилось находить и рубля, потеря в бумагах двух копеек приводила его в ужас, а тут лежала целая бесхозная, никому не принадлежащая десятка!
Финансовый бог завода привычным профессиональным жестом схватил купюру. Десятка была новенькая, хрустящая, без единого перегиба. Это слегка удивило Семена Петровича. Такие купюры приходили только из банка. Странно…
Семен Петрович потрусил к своей одежде на подоконнике, чтобы положить находку в карман, и вдруг остолбенел. На купюре стояли цифры 69. Эти цифры поставил сам Семен Петрович карандашом, когда пересчитывал в порядке контроля распечатанные деньги, оставшиеся на ночь в сейфе и предназначенные для выдачи на следующий день цехам. Эту десятку никто не мог получить. Не могла же Перова раздавать деньги ночью?
Уже холодея от недоброго предчувствия, главный бухгалтер поспешно оделся и направился к бухгалтерии. Возле дверей вверенного ему отдела Шкаф увидел еще одну зловещую примету: на полу была рассыпана пригоршня меди.