Дивные пещеры
Шрифт:
Трясущимися руками Семен Петрович открыл дверь ключом и рывком распахнул ее. Прежде чем войти, главный бухгалтер уже знал, что сейф очищен. Откуда взялось это чувство, было непонятно. За все время работы Семена Петровича, а проработал он на заводе почти тридцать лет, не случилось ни одной кражи. Так что предчувствию вроде бы неоткуда было взяться, тем не менее оно оказалось правильным. Дверца сейфа оказалась широко открытой, на полу валялся выпотрошенный мешочек с мелочью и порванный рубль. Касса была ограблена. Это было первое в истории
С минуту Шкаф отупело смотрел на следы преступления, затем машинально поднял рубль, расправил и аккуратно положил в сейф — сработала многолетняя бухгалтерская привычка.
Семен Петрович вспомнил детективные фильмы — там до приезда представителей власти опытные свидетели старались ни к чему не прикасаться, не затаптывать следы, а сразу бросались к телефону.
Осторожно ступая, главбух подошел к телефону, обернул руку носовым платком и снял трубку. Потом он набрал цифры 02.
— Дежурный по городу младший лейтенант Кобчиков слушает, — тотчас раздался подтянутый голос. — Алло! Алло!
— Говорит главный бухгалтер Петровского завода… Рудаков.,. У нас ограблена касса…
— Откуда вы звоните?
— Из бухгалтерии.
— Какого черта! — вдруг закричал на том конце провода младший лейтенант Кобчиков. — Я же опечатал вашу бухгалтерию! Я вахтера предупредил, чтобы не лезли!
— Мне никто не сказал… Вахтер сменился… Видно, забыл… А печать я не заметил…
— Как можно забыть про ограбление кассы? Что за дураки эти ваши вахтеры! У вас что, каждый день ограбления?
— Нет…
— Печать сломали и не заметили. У вас что, куриная слепота?
— Нет…
— Черт возьми! — расстроился младший лейтенант. — Теперь все затоптано, залапано…
— Я трубку носовым платком брал.
— Черт! Значит, стерли все следы! — Кобчиков чуть не плакал. — Ну какого дьявола вас принесло в такую рань?
— Я так всегда…
— У вас бессонница, дьявол вас забери?
— Нет…
— «Нет», «нет»! Я собаку из области вызвал! Понимаете, собаку с проводником! Что она теперь делать будет после вас? За вами гоняться?
— Но я ничего не знал, — оправдывался главный бухгалтер. — Я ушел, все было в порядке… Вы бы хоть сказали… Все-таки я главный бухгалтер. — Рудаков стал постепенно обижаться. В самом деле — он ответствен за материальные ценности, а его даже не ставят в известность. Опечатывают нахально его комнату, ничего не сообщив, да еще ругают, когда он приходит на работу. — Так не делают. Я буду жаловаться.
— Ладно, — смягчился младший лейтенант, — запарка произошла. Всю ночь на проводе висим, собаку просим. А телефона у вас дома нет.
— Как это хоть было? — спросил Рудаков почти строго. Теперь хозяином положения был он.
— Кассирша Перова осталась снимать кассу…
— Да. Это я знаю.
— Ночью ворвался ваш пьяный работник. Минаков. Угрожал убить. Избил. Забрал деньги и скрылся. Сейчас мы приедем…
— Ясно. Давно бы так, — проворчал Шкаф и положил трубку.
Первой прибежала Леночка. Сначала главный бухгалтер не узнал свою кассиршу: лицо распухло до неузнаваемости, вместо носа — груша, под левым глазом огромный синяк, бровь рассечена.
— Ну и ну, — только и сказал Семен Петрович. — Он что, с ума, сошел?
Леночка заплакала.
— Пьяный был… Накинулся как зверь… Как еще жива осталась…
Перова стала вытирать слезы, размазала косметику по лицу, волосы растрепались, и прекрасная кассирша стала похожа на ужасное привидение из средневекового замка.
— Ладно, не плачь. — Семен Петрович дотронулся до плеча Леночки. — Сейчас приедет милиция, потом я тебя отпущу. Пойдешь отдыхать.
— Ключом, разводным ключом замахивался… Хотел убить… — всхлипнула кассирша. — А потом кулаками по лицу, по лицу… Я деньги спасала…. А он в портфель — и бежать… Бандит… А я еще к нему на свидания бегала… Так мне и надо, дуре…
К восьми у дверей собралась вся бухгалтерия. Женщины ахали, охали, суетились вокруг Леночки, делали ей примочки, подкрашивали, подмазывали, причесывали.
— Считаю деньги, — десятый раз рассказывала кассирша. — Вдруг врывается пьяный с разводным ключом. «Убью! — кричит. — Давай деньги, а то убью!» Я стала защищать кассу, так. он набросился, начал бить кулаками в лицо… Я упала… Он запихал деньги в портфель и убежал. Бандит. А я еще к нему на свидания бегала… Так мне и надо, дуре…
Мужчины курили возле окна, качали головами.
— Странная история…
— Очень странная…
— Почти подозрительная.
— Такой скромный парень..,
— Пьяный был.
— Ну и что — пьяный? Мало ли что пьяный…
— Тут что-то не так.
— Приедет милиция с собакой — разберется.
— А что собака? Собака — она и есть собака.
— Ботинок дадут понюхать. По ботинку найдет.
— Ну и что — ботинок? Мало ли что ботинок… Если бы по ботинку всех находили…
— Собака-то из области.
— Ну и что — из области? Подумаешь, из области… Умнее, что ли, наших?
— Выходит, умнее, раз из области вызывают.
— Не мог он взять. Морду набить — это мог. Из ревности. Может, застал с кем. А деньги не мог.
— По пьянке-то!
— Ну и что — по пьянке? Мало ли что по пьянке…
— По пьянке чего не сделаешь.
— Предел есть. Через предел не сделаешь.
— А вот сделал.
— Может, и не сделал.
— Как это?
— А вот так.
— Собака приедет — разберется.
В десять часов милиция еще не прибыла, и возле дверей бухгалтерии собралась большая толпа, «Ограбление века» рассматривали со всех сторон. Мнения резко разделились; одни были на стороне Минакова, другие — на стороне Леночки. Сама кассирша закрылась в женском туалете и ревела там навзрыд.