Для спящих ночь, для стражи день…
Шрифт:
— Ваше здоровье, сестра! Ваши злые пожелания да вернутся к вам сторицей.
Сестра Бартер коротко засмеялась.
— Понятно, — сказала она. — Скоро у меня на руках окажетесь еще и вы. Ну, с вами-то я знаю как обходиться.
Миссис Оутс не успела опомниться, как сестра удалилась.
— Ну и ну! — выдохнула миссис Оутс, принюхиваясь. — Что за скверный запах! От нее так и разит бренди. Пусть она лучше не пытается устраивать со мной свои штучки, и нечего меня обзывать, или я дам ей по уху… Меня этим не проведешь.
— Этим? —
— Этим самым. Кто может сказать — она женщина или мужчина?
Голос миссис Оутс опустился до хриплого шепота, и Элен уяснила весь ужас своего положения, когда миссис Оутс, схватив стакан с бренди, жадно осушила его большими глотками. Было ясно, что последний хранитель Элен ускользал от нее, оставляя ее наедине с тайной загадочной сиделки.
Конечно, Элен могла надеяться на моральную поддержку профессора и его сестры, но они вряд ли взяли бы на себя труд помочь ей. Они всегда уплывали к доступным лишь им далям — бесстрастные и неуязвимые, словно тени.
Ребенком Элен была известна тем, что никогда не плакала, но сейчас она не выдержала и жалобно крикнула:
— Не надо! Я больше не вынесу.
Видя ее слезы, миссис Оутс удивленно посмотрела на нее.
— В чем дело, дорогуша? — спросила она.
— Я боюсь, — ответила Элен. — Вы все пьете. Скоро вы повалитесь, как бревно, и она будет делать с вами, что хочет. Вы как будто напрашиваетесь на это. Конечно, я сделаю все, что смогу, но она ведь может легко со мной справиться, так что от меня останутся рожки да ножки. А те наверху не поверят ни одному моему слову, пока не будет слишком поздно.
Элен почти кричала, и ее страстная речь имела желаемый эффект — миссис Оутс немного протрезвела. В свою очередь она прибавила мрачных красок в предполагаемую картину будущего.
— Она охотится за вами, — сказала миссис Оутс.— Она хочет избавиться от меня, чтобы с вами было легче справиться. Ну ладно, мы ей это не позволим! — С трудом проглотив слюну, она подвинула Элеи бутылку бренди. — Поставьте ее куда-нибудь, чтобы я не могла достать.
Элен быстро оглядела кухню, не замечая, как миссис Оутс, уже раскаявшаяся в своем благородном поступке, наблюдала за ней с болезненным интересом. Элен подвинула к высокому комоду табурет, став на него, забралась на комод, и, наступив ногой на полку стеллажа — рискуя свалиться обрушив ее, — водрузила бутылку на самый верх. Миссис Оутс не сможет достать ее оттуда, и Элен почувствовала себя немного более уверенно.
Спустившись с опасных высот, Элен сказала:
— Вы поступили замечательно! Если бы вы только продолжали в том же духе! Я вам обещаю, что вы завтра утром допьете вашу бутылку у меня в гостиной. Я задержу Оутса и никого не пущу к вам.
— Поклянитесь, — потребовала миссис Оутс.
Элен послушно исполнила ритуал, перекрестив грудь.
— Ну а теперь я сварю немного крепкого кофе, чтобы вы почувствовали себя лучше, — сказала она.
— Кооофе! — простонала миссис Оутс. — Лучше пусть пьют
Элен весело насвистывала в своей маленькой гостиной. Когда она зажигала спиртовку, ей живо вспомнился доктор Перри. С тех пор как он ушел, она испытала столько противоречивых чувств, что у нее не осталось времени подумать о нем. Но теперь, восстанавливая в памяти разговор с доктором, Элен была счастлива.
Она вспоминала, как блестели его глаза, когда он предсказал ей, что она очень скоро выйдет замуж, с какой готовностью он обещал ей прийти, если понадобится. Словно заново она переживала тот момент, когда стояла этим вечером, глядя в угрожающую темную даль, туда, где находилось ее надежное убежище — «Вершина».
Теперь ей казалось, что она смотрит сквозь угольно-черный туннель, в конце которого сияет мягкий золотистый свет. Но между ней и завтрашним утром свернулась черная змея бурной ночи.
Когда вода закипела, Элен заварила кофе, налила чашку крепчайшего темного напитка и понесла его миссис Оутс.
— Вот вам, — сказала она. — Кофе, черный как ночь и горячий, словно адское пламя.
— Адское пламя! — повторила миссис Оутс, зажимая нос, и проглотила кофе одним глотком.
— Миссис Оутс, — вдруг спросила Элен. — Доктор Перри помолвлен?
— Еще нет, но, может быть, скоро будет помолвка,— ответила миссис Оутс. — Я всегда спрашивала его, когда он наконец женится, а он всегда говорил, что ждет такую девушку, которую можно было бы схватить в охапку и забросить на Луну.
Несмотря на то что слова миссис Оутс могли быть продиктованы желанием угодить своей собеседнице, Элен улыбнулась, чувствуя, что должна с кем-нибудь поделиться радостью.
— Я отнесу немного кофе наверх сиделке, — сказала она. — Боюсь, что мы только что ее обидели.
Подойдя к дверям Синей Комнаты, Элен несколько раз постучала, но сестра Баркер не показывалась.
Немного подождав, Элен приоткрыла дверь и заглянула в комнату. В ней царила полутьма: лампа под потолком не горела, комнату освещали лишь голубоватое сияние ночника у кровати и пляшущее пламя в камине. По толстому ковру на цыпочках Элен прошла мимо кровати, где различила между темно-синими занавесями очертания пушистой кофты леди Варрен. Старуха спала, и храп ее вмещал все звуки от баса до до свиста..
Элен боялась разбудить ее и поэтому не могла предупредить сиделку о своем визите. Свет, проникавший из смежной комнаты, показывал, что сестра Баркер находится там.
Элен застала ее врасплох. Сестра Баркер, по всей вероятности, наводила красоту — она стояла перед зеркалом, внимательно изучая свое отражение. Когда она провела пальцем по подбородку, Элен заметила, что в ее кулаке зажат какой-то маленький блестящий предмет.
Сестра сильно вздрогнула, когда Элен тихонько стукнула костяшками пальцев о дверную панель, и подозрительно посмотрела на девушку.