Дневник его любовницы, или Дети лета

Тихонова Карина

– Извините меня, – сказал Юрик. – Смена интерьера не была предусмотрена.

– Это вы меня извините, – ответил я, присаживаясь на стул. – Я должен был сам догадаться. Одежду я вам, конечно, выделю, только брюки будут коротковаты.

– Это ничего! – обрадовался Юрик. – Я закатаю!

– Ну, ты, спящая красавица! – влез в наш разговор Глеб.

Приятель стоял у плиты и следил за жарящейся рыбой. В зубах неизменная сигарета, поверх джинсов – передник Ольги, весь в жутких жирных пятнах. «Придется мне устраивать генеральную стирку», –

подумал я с тоской.

– Поздороваться с другом не хочешь? – спросил Глеб.

– Привет, – сказал я. Взял с тарелки помидор и жадно вонзил в него зубы.

– Привет, – ответил Глеб. – Подожди пять минут, сейчас завтракать будем.

– А хроники?

– Хроники все успели раньше нас, – ответил Глеб. – Они рыбу на мангале жарили. Гурманы.

Я застонал от вожделения, рот наполнился слюной.

– У них там кусочка лишнего не осталось? – спросил я.

– У хроников? Лишний кусок? – удивился Глеб. Вынул сигарету, оглядел меня и покачал головой.

– Наивный ты, Тошка…

– Извините, Антон, – начал Юрик шепотом. – Можно я до завтрака переоденусь? А то мне неудобно так благоухать.

– Конечно, – ответил я и поднялся со стула. – Идемте ко мне, я вам что-нибудь подберу.

– Глупости все это, – заявил Глеб.

– Что, глупости? – не понял я.

– Переодеваться. Одежда, видите ли, плохо пахнет… Да у меня с этим запахом связаны самые лучшие воспоминания жизни!

– Может, махнемся? – предложил Юрка, наивно округлив глаза.

Глеб поперхнулся и сделал вид, что не расслышал. Я расхохотался дьявольским смехом.

Мы поднялись в мою комнату. Я огляделся. На стуле валялись джинсы, которые я выделил для Егора. При воспоминании о нем у меня слегка свело желудок.

– Вот, – сказал я и поднял джинсы с сиденья. – Их вчера Егор немного поносил. Других, извините, нет.

– Отлично, – ответил Юрик с энтузиазмом и подхватил штаны. – А майка какая-нибудь найдется?

– Майка найдется, – ответил я. Открыл гардероб и достал оттуда набор дешевых индийских маек.

– Подойдет? – спросил я.

– Грандиозно! – ответил Юрик. Он уже успел сбросить с себя грязные брюки и влез в мои джинсы. Они были ему коротки, так же как и Егору, но Юрик проявил смекалку, нагнулся и закатал штанины до загорелых икр.

– Бриджи получились, – сказал я.

– Ага.

Юрик достал из стопки майку черного цвета и ловко втиснулся в дешевый текстиль.

– А майка в самый раз, – заметил я. Поднял с пола разрезанные клочья ткани, которые еще день назад были белой майкой, так же ловко сидевшей на Егоре. Вот сейчас выброшу их в мусорный контейнер, и избавлюсь от всех воспоминаний сразу.

– Майка Егора? – спросил Юрик.

– Да.

– И что вы хотите с ней сделать?

Я удивился:

– По-моему, это очевидно. Выброшу.

– Нет, – твердо ответил Юрик.

Я удивился еще больше.

– А что вы предлагаете? На память оставить?

– Наоборот, – ответил Юрик. – Это нужно сжечь. Нужно сжечь

все, что может напомнить о раненом. Ну, не знаю… Бинты, повязки, постельное белье, если оно в крови… Все!

Я почесал затылок.

– Слушайте, а вы правы…

– Вы мусор не выбрасывали за эти два дня? – спросил Юрик.

– Нет.

– Слава богу. Они наверняка в нем покопались бы.

Я представил себе, что могло произойти, содрогнулся и повторил вслед за гостем:

– Слава богу!

И как мне в голову не пришла такая простая мера предосторожности?

– Невозможно предусмотреть абсолютно все, – сказал Юрик, наблюдавший за моим лицом. – Не огорчайтесь. Главное, что вовремя спохватились.

Я кивнул.

– Ну, что, готовы? – спросил я весело.

Юрик оглядел себя со всех сторон и со смущенной улыбкой поднял на меня глаза. Он был значительно младше Егора. Лет двадцать пять, не больше. И еще он был гораздо симпатичней моего бывшего гостя. Впрочем, парень просто не успел заматереть, как Егор. Все впереди.

– Я не очень смешно выгляжу? – спросил Юрик.

– Нормально выглядите, – ответил я.

– Тогда я готов.

Мы вышли из комнаты и спустились вниз, на кухню. Глеб сидел за накрытым столом в гордом одиночестве и торопливо угощался свежей рыбой. Увидев нас, он на мгновение смутился и сделал жест в сторону стульев.

– Присоединяйтесь, – пригласил он невнятно.

– Скотовод, – ответил я, усаживаясь. – Дождаться не мог?

– Не мог! – сердито пробурчал Глеб.

Минут десять за столом царила тишина, изредка прерываемая отрывистыми междометиями, выражающими восторг и восхищение. Через десять минут Юрик откинулся на спинку стула и отодвинул от себя тарелку. Еще через пять минут то же самое сделал я. И последним к нашей сытой компании присоединился Глеб. Минуту мы сидели молча, только нежно поглаживали раздувшиеся желудки.

– Юра, вам чай или кофе? – спросил я.

– Все равно, – ответил гость вяло.

– А вчера мы, помнится, были на «ты», – напомнил Глеб.

– Вчера было не до церемоний, – возразил я.

– Я не возражаю, – торопливо заверил Юрик. – Ко мне можно обращаться на «ты».

– И ко мне, – сказал Глеб.

Я минуту поразмышлял, не слишком ли парень молод, чтобы мне «тыкать», но потом махнул рукой.

– И ко мне.

– Атас! – подвел черту Глеб. – Тошка, свари кофе, а я пойду в туалет схожу.

– Это обязательно нужно было довести до нашего сведения, правда? – сказал я.

– Не будь ханжой! – укорил меня Глеб. Вылез из-за стола и вышел из кухни.

Я поднялся со стула и принялся сгружать грязные тарелки в одну стопку.

– Давай помогу, – предложил Юрик.

Я хотел отказаться от помощи гостя, но вспомнил про уважение к старшим и сказал:

– Давай. Собери все, грузи в раковину. А я пока кофе сварю.

– Ладно, – покладисто ответил Юрик.

Он начал убирать со стола, а я достал из шкафчика турку.