Дневник мотылька
Шрифт:
Я встала, залепленная комьями мокрого снега с головы до ног. И вдруг осознала, что, кувыркаясь в снегу, напрочь позабыла о Люси.
Она стояла у окна в Галерее, прижимаясь лицом к стеклу, и наблюдала за нашими снежными забавами. Сквозь толстое стекло мы, наверное, были похожи на привидения.
Я помню, как она спряталась от солнца, когда мисс Норрис отворила дверь своей комнаты.
20 февраля
Наконец-то миссис Холтон кое-что узнала о Люси. Врачи взяли все анализы, но единственное, что они смогли выяснить, — у Люси жесточайшая анемия. Врачи полагают, что это какое-то нарушение
Люси не из тех, кто склонен к нервным срывам. Она не слишком сложная натура. И до нынешнего года она всегда была счастлива. Это я вечно расстроена и подавлена. Даже если она знает, что я видела их с Эрнессой, никакое чувство стыда не может разрушить кровяные клетки.
Как жаль, что мне нельзя с ней увидеться — хоть раз до ее отъезда домой. Наверное, в школу она уже никогда не вернется. Так было бы лучше всего. Мне бы только увидеть ее еще разок, вглядеться в ее лицо, чисто ли оно, не отмечено ли некой печатью.
21 февраля
Вордсворт: «„Что, если б Люси умерла? О боже!“ — вскрикнул я».
Я думала о Люси, когда впервые прочла эти строки.
Сегодня я умоляла миссис Холтон разрешить мне навестить Люси в больнице. Я сказала, что так волнуюсь за нее, что ни на чем не могу сосредоточиться. Я не могу ни есть, ни спать. Заметив, что миссис Холтон немного смягчилась, я говорила и говорила, не останавливаясь:
— Она была моей лучшей подругой, с тех пор как я поступила в школу. Она так поддерживала меня, когда мне было тяжело!
Тут я заплакала. Миссис Холтон пообещала поговорить с матерью Люси.
Это правда. Я действительно ни на чем не могу сосредоточиться. Большую часть времени я сижу на подоконнике, уставившись в окно. И даже думать ни о чем не могу. Сижу и рассматриваю голые ветви дуба, который растет у меня под окном: длиннопалые рогатины сучьев, склонившиеся в пустоту, узловатые побеги, темные расщелины в серой коре. Оконные стекла, древние, как и всё в Резиденции, искажают все образы по ту сторону окна. Все равно что смотреть на мир из-под воды. Сквозь зеленоватую толщу вод я разглядываю деревья и небо. Все звуки приглушены. Свет колеблется и течет.
Книги мне больше не интересны. Прежде я жить без них не могла. Между мной и окружающим миром стеклянная стена.
22 февраля
Я собиралась пойти к Люси, но прошлой ночью ей стало гораздо хуже. Теперь это невозможно. Насколько я могу судить со слов миссис Холтон, которым я не вполне доверяю, врачи не знают, что с ней. Они просто продолжают делать одно и то же, вливая в нее новую кровь, в надежде, что это поможет. Ей ненадолго становится лучше, а потом она снова слабеет. Сегодня я осознала вдруг, что миссис Холтон получает удовольствие, сообщая плохие вести. Это придает ей веса в собственных глазах.
Мне нужно ее увидеть. Кто знает, на кого она теперь похожа, неся в себе кровь стольких людей. Она уже больше не Люси. Я устала воображать, на что это может
23 февраля
Когда же я смогу увидеться с Люси. Вот все, что я хочу знать.
24 февраля
Каждый день — одно и то же: увидеть Люси нельзя. Могу уже и не спрашивать. Едва завидев, что я сижу в ее гостиной, миссис Холтон только качает головой:
— Пока нет. Вам следует запастись терпением.
— Но когда же я смогу ее увидеть?
— Надеюсь, что скоро. С каждым днем у нее понемногу прибавляется сил.
25 февраля
Я начинаю отчаиваться, боюсь, мне уже не суждено увидеть Люси до начала каникул. И я знаю наверняка, что в школу она уже не вернется. Прямо из больницы Люси заберут домой. И мне придется ехать к ней, в этот дом с ее отцом и собакой. Не знаю, смогу ли я это вынести.
26 февраля
Я смотрю на белый листок. Таким он и останется. Никаких новостей. Никаких новых мыслей. Мой дневник предал меня, когда он мне нужен больше всего. У меня нет желания писать.
27 февраля
Терпение лопнуло! Я уже десять дней не могу думать ни о чем, кроме Люси. Я должна ее увидеть!
28 февраля
А может, мне просто поехать самой в больницу и попытаться проникнуть к Люси в палату? Похоже, миссис Холтон никогда не позволит мне ее проведать.
МАРТ
1 марта
Я убью эту миссис Холтон! Старая ведьма! Вот пусть только попадется мне, я схвачу ее за горло обеими руками и буду сжимать, пока у нее глаза не вылезут! За то время, пока я умоляла разрешить мне навестить Люси, она преспокойно позволила Эрнессе бывать у нее! За завтраком я подслушала, как Кики рассказывала Клэр и Софии, что Люси уже намного лучше. Я спросила, откуда она это знает. Она, конечно, совершила промашку, проболтавшись при мне.
— Не знаю, — сказала Кики, — просто слышала, и все.
София не выдержала:
— Ладно, перестань. Эрнесса ей сказала. Она проведывала Люси в больнице.
Кики пришлось признаться:
— Эрнесса на прошлой неделе была там пару раз, потому что она, как выразилась миссис Холтон, «очень близкая подруга Люси».
Да что она вообще знает, эта миссис Холтон?
— Она разжалобила миссис Холтон, и поэтому ей позволено делать что вздумается. Миссис Холтон разрешает ей прогуливать абсолютно все. У меня тоже умер отец! Об этом уже забыли? — Последние слова я уже кричала.
Все они прекрасно понимают подобного рода манипуляции. Я была в таком смятении, что убежала в свою комнату и громко захлопнула дверь за собой. Я сидела в кровати и рыдала.
2 марта
Увидеться с Люси я не успела.
Я больше не могу плакать. У меня не осталось слез.
Во время тихого часа, когда миссис Холтон вышла, чтобы проверить, все ли на месте, я поджидала ее возле гостиной. Поначалу она повторила, что никому не разрешено видеться с Люси, но когда я сказала, что знаю — Эрнесса ходила в больницу, ей пришлось признать: да, Эрнесса посещала Люси, но лишь дважды и очень недолго.