Дневник одинокого копирайтера, или Media Sapiens (сборник)
Шрифт:
Красочно живописав его пребывание на зоне, рассказав про глумления, которые там происходят, про блатные понятия и то, что суд в рамках борьбы с терроризмом (а терроризм тебе, Толя, пришьют обязательно) даст десятку по максимуму, мы практически не оставили ему шанса. Я говорю практически, потому что его минимальные шансы на отказ были блокированы суммой в двадцать тысяч долларов. Конечно, он поломался, скорее для вида, но мы как опытные переговорщики быстро объяснили, что при том информационном шуме, который мы организуем, официальные власти предпочтут замять дело, нежели придать ему огласку.
По пути из больницы в офис пришла эсэмэс от Сашки Епифанова:
«Костя Угол стал ответственным отдела экономики в „Коммерсе“».
– Во бля! – вслух говорю я.
– Ты чего? – Вадим, сидящий за рулём, дёргается.
– Ты осторожнее, сейчас въебёмся куда-нибудь с твоей дергатнёй, а у нас сегодня дел вагон.
– А чего ты вскрикиваешь?
– Извини, случайно. Помнишь, я тебе вчера говорил, что я начал инспирировать в интернете слухи о скором банковском кризисе?
– Ага. Генка ещё флеш-мобы там свои мутил со студентами.
– Вот. Наш с Сашкой бывший сокурсник, Костя Угольников, стал ответственным за экономику в «Коммерсанте». Позвоню ему сегодня. Если «Коммерс» поддержит статьёй, мы сможем развить тему «Завтра кризис». А это уже серьёзно. Мы тут такую панику устроим – все в банки побегут деньги забирать.
– Слушай, это тема. Ты с ним встречаться будешь?
– Попробую. Да, чую я, Вадик, Вербицкий станет нас с тобой на руках носить. Два проекта, и оба ломовые.
День начался просто невероятно. Я ощущал себя настоящим модератором. Последний раз такая лёгкость мысли была у меня в первые годы фриланса – в эпоху региональных выборов. Мы ехали молча, и, видимо, каждый радовался за себя. И вдруг, ни с того ни с сего, Вадим отчётливо произнёс:
– Жалко мне этого дурака.
– Ты про кого? Про Костю? Я тебе скажу, он совсем не дурак.
– Нет, я про Зайцева. Разводим втёмную. Его же потом с землёй сравняют.
– А не надо было автоматы из части пиздить. Знаешь, Вадим, виноватых без вины не бывает.
– Да знаю я. Просто чего-то совестно стало. Может, зря мы все это замутили?
В этот момент мы встаём на светофоре. Я отворачиваюсь от Вадима, поражённый его неожиданной вспышкой совестливости, и думаю, что ему ответить. Мой взгляд упирается в стену, испещрённую граффити. Я читаю надписи, трогаю Вадима за плечо и указываю на стену:
ЗАСУНЬ В ЖОПУ СОВЕСТЬ.
ЭТО
– Вот, Вадик, читай – глас народа, между прочим. А ты говоришь «совесть». Это медиа, коллега. Мы занимаемся реальными вещами. Здесь задачи посложнее организации банкетов и вечеринок. Понимаешь?
– Это точно, – откликается Вадим, разглядывая стену.
Весь оставшийся путь мы ехали молча.
Приехав на работу, мы идём в мой кабинет, я прошу две чашки кофе и коньяку, мы разваливаемся в креслах и несколько минут болтаем о всякой чепухе. О тёлках, новых фильмах, зарплатах в конкурентных организациях, летнем отдыхе и шмотках. Когда речь заходит о том, что будет, если Путин останется на третий срок, Вадим осекается и спрашивает меня:
– Так что мы с Зайцевым-то будем дальше делать?
– С прапором? Дальше всё просто. Начинаем готовить СМИ.
– Как именно?
– Скажи, Вадик, ты «тёмники» когда-нибудь писал?
– Я? Нет. Мне пару раз Вербицкий показывал, один раз Генке нашему слили «тёмник» из администрации. Ну, помнишь? Который он в интернет, в лайвджорнал выкладывал?
– Это был фуфловый «тёмник». Генка его, скорее всего, сам и сварганил.
– Ну, не знаю. За что купил, за то продаю.
– А знаешь, за сколько он его купил?
– В смысле? – напрягается Вадим.
– Шучу, шучу. В общем, буду тебя учить, как надо готовить информационную среду. Бери бумагу, записывай. Начать стоит c…
Сегодняшним утром, перед встречей с Зайцевым, я предусмотрительно дёрнул из своего тайника в подъезде черновик «тёмника», который мы писали вместе с парой копирайтеров несколько лет назад, в ФЭПе. Поскольку черновик был недописанный, относительно начала «тёмника» у меня вопросов не было. А вот относительно конца…
Впрочем, интуиция и талант всегда победят инструкцию и бездарность. Тем более что тренироваться нам предстояло вдвоём. А две головы медийщиков – практически четверть Останкинской башни.
– Начать стоит, собственно говоря, с самого события. «Произошло то-то». Затем даётся справка по теме: хроника аналогичных событий, сведения о жертвах. Делается промежуточный вывод. Записал?
– Угу, – кивает Вадим, не отрываясь от бумаги.
– Так. После этого ставятся задачи проекта. Цели медийного реагирования. Это основа документа. Здесь нужно указать, как должно быть использовано данное событие для возбуждения реакции аудитории на процессы, прямо или косвенно с ним связанные, указать виновных и сделать ещё пару выводов. Причём процессы, упоминаемые в связи с событием, могут быть хоть за уши притянуты и поражать обывателя неожиданной простотой выводов.
– Это как? – морщит лоб Вадим.
– Условно говоря, я хочу, чтобы уволили главную бухгалтершу колхоза. Что мне для этого нужно сделать?
– Кого? – ржёт Вадим. – Главбуха колхоза? Ну, для этого тебе нужно, как минимум, в бухучете разбираться, чтобы отловить её косяки.
– Глупость какая! Для этого нужно событие. Допустим, я спиздил вчера корову, а механика Пупкина сегодня видели на рынке, торгующим какими-то железками.
Вадим прикрывает лицо рукой и тоненько хихикает: