Дневник заштатной звезды
Шрифт:
– Я буду с вами абсолютно откровенна, поскольку я такая со всеми и всегда.
– Валяйте, – разрешил я, полагая, что это слово непременно должно присутствовать в ее лексиконе.
Черные очки нацелились прямо на меня.
– Я была против вашей кандидатуры.
– Понятно.
Я почувствовал, как «Улыбка Саймона Питерса» обвисает по краям.
– Лично мое мнение таково: вы отвратительны, убоги и ваш потолок – телемагазин.
Ее слова насквозь пронзили тончайший слой брони, защищавшей мое и без того хрупкое эго.
– Я хотела отдать это место Педро –
– Да, судя по всему, ему очень понравилась моя работа в «Саймон говорит».
Я врал напропалую, с трудом сдерживая дрожь в голосе.
Но, похоже, мне не удалось провести Риз-Морган своим напускным шифоновым лоском, она видела меня насквозь. В комнате повисло тяжкое молчание. Я засомневался, что смогу выдержать такое целых два месяца. Если она и дальше будет так обращаться с людьми… Я с трудом сглотнул, стараясь сдержать слезы унижения.
И тут вдруг грянул истерический хохот.
– Вот дурачок! Я ж тебя специально завожу. Твой агент сказал, что прикалываться над тобой – одно сплошное удовольствие. Черт, жалко, чао я это не засняла.
Пока я сидел, барахтаясь в пучине собственной убогости, она достала диктофон и забубнила к него:
– Идея для нового шоу со скрытой камерой… мы заводим знаменитостей… зрители голосуют, кто, по их мнению, заплачет первым… варианты названия: «Звездные слезы» или «Знаменитые плаксы»… ведущие – Ант и Дек…
Она отключила аппарат.
– Прости, Саймон, придется привыкать к моему чувству юмора.
– А «Сливки»? Что это за шоу? – спросил я, понемногу приходя в себя.
– Охр-р-рененное!
Ее рычащее «ррр» напомнило мне Тигренка Тони из рекламы хлопьев «Фростиз». В одно мгновение Лиззи Риз-Морган превратилась в совершенно другого человека – живого, увлеченного, страстного.
– Своего рода журнал «OK!» для поколения MTV. Куча монтажной нарезки, флэш-фреймов, замедленной съемки, стробов, цифровых эффектов и анимации. В прямом эфире такого еще никто не делал – тем более в прайм-тайм. Три десятка камер, самых разных – цифра, бетакам, восемь миллиметров, шестнадцать и так далее. Клодия работает в студии, ты – на натуре, и еще одна ведущая займется интервью с голливудскими звездами.
– И кто эта «еще одна ведущая»?
– Пиппа.
Лиззи с изумлением наблюдала за мной. А я был в шоке. Мы не виделись с Пиппой с того неприятного майского инцидента в клубе. Странно даже подумать, что она теперь такая звезда. Выступления в нужных телешоу, статьи в нужных журналах, тусовки с нужными людьми. Максу определенно удалось сдержать обещание. Теперь Пиппу узнают по одному лишь имени. Мне-то такое вряд ли светит: Саймон – имя отнюдь не самое сексапильное на свете и уж совсем не редкое.
Лиззи сказала, что презентация шоу назначена на первое ноября, а еще через неделю – первый эфир.
–
– То есть? – переспросил я с абсолютно невинным видом.
– Все, о чем может пронюхать пресса и использовать против тебя. Поверь мне, как только шоу выйдет в эфир, они тут же начнут копать.
Я чуть было не выложил все о Мими Лоусон, О ребенке, о журналисте, который знает слишком много, о моей одержимости Пиппой, о стриптиз-клубе, который я посетил в 1996 году, и о том, что место в «Сливках» я получил лишь благодаря тому, что спас жизнь отцу всесильного телемагната.
– Да нет, вроде ничего такого.
– Вот и отлично. Негатив в прессе нам совсем ни к чему.
Лиззи смерила меня оценивающим взглядом и с сомнением покачала головой.
– Надо будет что-то придумать с этим отстойным имиджем.
Я громко рассмеялся, решив, что имею дело с очередным образчиком знаменитого риз-моргановского чувства юмора. Но Лиззи не смеялась, она даже не улыбалась.
– Ты выглядишь так, словно заявился прямиком из восьмидесятых. Так, скажу нашей ведущей стилистке, чтобы она тобой занялась. Это наш звездный час, Саймон, и мы не можем позволить тебе выглядеть как мешок с дерьмом.
И плевать, что она обозвала меня мешком с дерьмом. Важно другое: она сказала «наш звездный час»!
12 октября
Лиззи Риз-Морган записала меня в салон «Ла Форрет», и сам Дэниел Ла Форрет делал мне стрижку. Он обкорнал мои волосы, работая двумя парами ножниц одновременно, а затем придал им свой знаменитый «намек на характер». Результат получился просто блестящий. Я точно знаю, во сколько это обошлось – 450 фунтов, в то время как Донна из парикмахерской на углу обычно берет с меня не больше пятерки: но Лиззи сказала, что все это в бюджете – лишь бы я избавился от своего «гребаного причесона».
13 октября
Лиззи отправила меня в салон красоты «Мираж», где мне подвели брови и ресницы. Затем были маникюр, педикюр, сауна, джакузи, массаж лица, ароматерапия и пилинг всего тела с последующим обертыванием морскими водорослями. Меня навощили, ощипали, измутузили, наполировали, вымесили и отшлепали.
Я записался на следующий сеанс в то же самое время ровно через неделю.
14 октября
Сегодня был солярий «Бронзовая богиня», где меня покрыли сплошным автозагаром «C^ote D'Azur'e». [42] Пришлось раздеваться до трусов – до сих пор жалею, что не надел свои лучшие, – и две молодые девушки в белых халатиках натерли мое тело теплой, тягучей коричневатой жидкостью. Уверен, что в некоторых странах такое считается противозаконным: я сам лично видел подобного рода снимки в Интернете.
42
Лазурный берег (фр.)