Дневник. Том 1.
Шрифт:
хожие на душу. <...>
25 апреля.
< . . . > Qualis artifex реreo 1. Божественное и неоцененное из
речение! Самая большая честь, когда-либо воздававшаяся неза
менимости артиста. Нерон не оплакивает себя как императора,
хозяина мира: он оплакивает тайну искусства, которую уносит
с собой.
6 мая.
Флобер говорил мне вчера: «Во мне есть два человека. Один,
вы
зданный, чтобы сидеть, склонившись над письменным столом;
а второй — коммивояжер, веселый, как настоящий коммивоя
жер в поездке, и обожающий сильные физические упражне
ния!..»
13 мая.
Жена маршала Канробера улыбается главным образом гла
зами, у нее ангельски плутоватое выражение лица, прическа с
металлическими листьями, отливающими синим, словно шпан
ская мушка. Как это прелестно, когда женщина, чувствуя, что
на нее смотрят, принимает искусственно-естественную позу. Это
внушает мне мысль написать задуманный мною роман о
любви, — по крайней мере все его начало, — изучая жесты и
почти что электрический контакт, передачу флюидов взгляда и
тайную общность мыслей.
15 мая.
< . . . > Скептицизм XVIII века составлял часть здоровой на
туры. Наш же скептицизм связан со страданием и горечью.
1 Какой артист погибает ( лат. ) *.
30 мая.
<...>. Вокруг себя мы чувствуем как бы отчуждение, всеоб
щую холодность и угадываем, что в глубине души нам не про
щают ни наших книг, ни нашей манеры держаться, сердятся на
нас за нашу откровенность, за правдивость наших произведе
ний, а выражают свою антипатию — по случаю и под предлогом
нашей неудачи с «Анриеттой Марешаль». < . . . >
3 июня.
Новый симптом зависти, ненависти, вызванных нашим успе
хом — успехом наших книг: теперь высказывается открытое
возмущение не только нашим языком, нашими мыслями, но
также и тем, что нас двое, нашей беспримерной братской
дружбой. Двенадцать страниц разносной статьи в «Ревю де Де
Монд» и большой разнос в «Фигаро» полны жгучей, бессовест
ной злобы на наше сотрудничество, на то, что у нас общие
мысли и общие произведения. Они сердятся именно потому, что
мы — два брата, нападают на то, что наша братская дружба
крепче дружбы двух супругов, на то, что мы — это одна семья.
Нас ненавидят за то, что мы любим друг друга! *
27
< . . . > Болезнь, болезнь! Вот что тычут нам под нос по по¬
воду наших книг. Но что в нашем веке не болезнь? Байрон,
Шатобриан — разве это не болезнь? А великая революция хри
стианства, сам Иисус Христос — разве это не болезнь, не стра
дание? Юпитер, вот это было здоровье. Кто создает здоровые
произведения в наши дни? Понсар!
2 июля.
Странная вещь: несмотря на прогресс, на Революцию, на
права народа, на царство масс, на всеобщее голосование, ни
когда не было таких разительных примеров деспотизма, всемо
гущего влияния воли одного человека, как в наше время. При
меры: наш император и Бисмарк.
4 июля.
Война — это такая отравительница человеческого мозга, что
в последние дни она словно убила в нас писателей, уничтожила
интерес к книге, над которой мы работаем.
18 июля.
<...> Тот, кто не презирает успеха, не достоин его. < . . . > 537
31 июля.
Академии придуманы исключительно для того, чтобы поста
вить Боннасье выше Бари, Флуранса — выше Гюго и любого —
выше Бальзака. <...>
Как жизнь у детей похожа на новую пружину!
5 августа.
Публика никогда не узнает, какое отчаяние охватывает,
когда ты стараешься исторгнуть из себя страницу, а она не рож
дается.
Странную жизнь ведем мы здесь, жизнь, заполненную рабо
той, какой Трувиль, вероятно, никогда не видел. Встаем в де
сять. В течение часа плотно завтракаем за табльдотом. Час ку
рим на террасе Казино. Целый день, до пяти или шести часов,
работаем. От шести до семи — плотный обед за табльдотом. Вы
куриваем сигару на террасе, прогуливаемся по пляжу, и —
снова работа до полуночи. И так каждый день без перерыва.
Мы хотим кончить «Манетту Саломон», в которой многое ре
шили основательно переработать.
7 августа.
Типичная черта нашего века — это отсутствие нечестолюб-
цев. Даже те, у кого нет профессии, все-таки стремятся к
чему-то в будущем. Самые легкомысленные, самые ветреные,
ни с чем не связанные и ничем, казалось бы, не дорожащие, ме
тят на что-то серьезное, на уважение других, на деньги, на ка