Дневник. Том 1.
Шрифт:
Разве он тоже не открывает этими словами бездонные глубины?
540
9 сентября.
Со вчерашнего дня я все думаю об одном. Мы были вчера
в Ботаническом саду. Там есть коршун-хохлач, который на на
ших глазах поймал и истерзал маленькую птичку, во сто раз
слабее его, — кажется, свища. Он почти совсем заклевал ее, а
потом застыл в грозной бдительности возле этой пташки, пы
тавшейся обезоружить его, притворяясь мертвой.
И
что природа — урок и источник всяческой доброты. С какой
злобной и естественной страстью сильная птица терзает слабую
пташку! Доброта! Но ведь это достижение человека, самое ве
ликое, самое чудесное, так сказать, самое божественное дости
жение, — и противопоставленное природе! < . . . >
Понедельник, 10 сентября.
< . . . > Нужно быть аристократом, чтобы написать «Жермини
Ласерте».
Театр пережил себя. Когда посмотришь вокруг, то кажется,
что типы теперь недостаточно грубые, недостаточно цельные и
недостаточно законченные для сцены. При своей сложности,
утонченности, противоречивости, они представляют собою под
ходящую натуру только для романа.
15 сентября.
В Латинском квартале, на улице, замечаю лавчонку одного
из последних общественных писцов. Лавочка темно-красная.
На окнах короткие белые занавески. Одно стекло разбито. Под
изображением руки, намалеванной сангиной, значится:
Общественный писец. Чертежи, переписка набело, авто
графы. Составление документов, не заверенных нотариусом, до
говоры о сдаче внаем имущества и пр. Запросы, письма, хода
тайства, памятные записки, простые и роскошно оформленные
копии, генеалогии знаменитых семейств. Писец-редактор.
И объявления, вроде таких: «Сдаются в аренду меблирован
ные комнаты на десять коек. Сроком на 3 года. Квартал собора
Парижской богоматери. — Передается во временное владение
виноторговое заведение и трактир. Сроком на 12 лет за 6 ты
сяч франков».
А ниже:
Здесь можно отправить письмо за пятью печатями.
541
Сент-Бев, в сущности, вызывает симпатию, потому что он
интересен; он симптоматичен в литературном смысле, он гигро-
метричен; он отмечает идеи, появляющиеся в литературе, как
капуцин * отмечает погоду в барометре.
24 сентября.
< . . . >
своего знакомого, обедавшего с прусским королем после битвы
при Садовой. В конце обеда король, полупьяный, со слезами
на глазах, сказал: «Как это бог выбрал такую свинью, как я,
чтобы моими руками сосвинячить такую великую славу для
Пруссии!» <...>
Единственная комедия, которую стоит написать в наше
время, это пьеса о Тартюфе, Тартюфе-мирянине, либерале. Но
такая пьеса невозможна по двум причинам: во-первых, ее за
претит цензура, а во-вторых — задавит многочисленная партия
газеты «Сьекль».
Дидро не смог выйти за пределы Лангра *. Он показывает
вам внутренность домов, пейзажи; заставляет вас вдохнуть по
рыв великого ветра. Это самый честный великий человек, ка
кого я читал. Его честность проникает в вас, пропитывает
вас, умиляет, как будто вы попали под ласковый летний
дождь. < . . . >
29 сентября.
В Сен-Гратьене, в комнате Жиро, Маршаль рассказывает
нам сегодня вечером, что как-то он удил рыбу в Сент-Ассизе,
у г-жи де Бово, и заметил в четыре часа утра двух купаю
щихся девушек, брюнетку и рыженькую. Они резвились в Сене,
а восходящее солнце ласкало их. Их красота туманно мерцала в
свете зари. Он сказал об этом Дюма-сыну, а тот на следую
щее утро пришел посмотреть на них и, чтобы подшутить над
ними, уселся на их рубашки. Отсюда — сцена купанья в «Кле
мансо» *.
5 октября.
В сущности, мы не можем отделаться от двух подозрений
публики на наш счет: от подозрения в том, что мы богаты, и в
том, что мы принадлежим к аристократии. А ведь мы совсем не
богатые люди, и не такие уж аристократы.
542
6 октября.
< . . . > Сегодня вечером нам пришла такая мысль: пьеса о
молодом Гоппе и о шутнике, испытывающем человечество по
средством денег; он удивляется, когда находит немного чи
стоты среди такого количества грязи.
Не хочется ложиться спать, когда голова в какой-то лихо
радке, и эта десятичасовая смерть — так противна!
12 октября.
Наше впечатление от музея Сен-Кантен: * пастели Ла-
тура — это уже не искусство, это сама жизнь. Лица притяги
вают ваш взгляд, головы словно поворачиваются, чтобы следить
за вами, глаза смотрят на вас, и кажется, что все эти уста замолк