Дневник. Том 2

де Гонкур Эдмон

ирисы, белые и синие, написанные со смелостью кисти, не ви

данной ни в одном европейском изображении цветка; аква

рель, но такой плотной, как бы известковой фактуры, словно

это фресковая живопись, — уменьшенная репродукция этого

панно появилась в «Японии» Бинга.

588

Там же еще два какемоно: одно работы Кано Сокэн, худож-

ника-революционера, который отказался от школы Кано, от су

ровой живописи философов, аскетов

и начал писать куртизанок;

здесь он изобразил японку, привязывающую свиток со стихами

к цветущему вишневому дереву; другое панно, неподписанное, —

рисунок, в котором чувствуется влияние китайского искусства,

изображение принцессы в ее покоях; Хаяси приписывает его

Юкинобу.

На стенах — несколько безделушек с отделкой из цветных

прозрачных материалов, работы типичной для вещиц Импе

рии Восходящего Солнца. Это ручка от веера — продолговатая

деревянная дощечка с красивыми прожилками, на которой рель

ефно выделяется ползучее растение с листьями, вырезанными

из перламутра, из черепахи и какого-то голубоватого камня, по

хожего на бирюзу; это футляр для донесений, высотой в три

фута, по которому вьется стебель тыквы с зелеными плодами;

окружность его сверху и снизу соответствует широкой полосе

бумаги, свернутой в свиток.

На маленькой самшитовой этажерке собраны оригинальные

произведения искусства: бронзовый листок водяной лилии, по

которому ползет краб, — прелестная бронза, покрытая темной,

золотисто-зеленой патиной. Шкатулочка, стенки которой сде

ланы из красивейшего шелковистого желтого дерева с ажурным

геометрическим рисунком, с каждой стороны другим, а на них

выделяются перламутровые хризантемы на листве из подкра

шенной слоновой кости. Листок лотоса, обвитый стеблем вью

щегося растения с двумя бутонами, сделанный из куска бам

бука, похожего на воск, и подписанный китайским мастером

У Си-фаном. Поднос из кованого железа, изображающий широ

кий лист водяного растения, изъеденный насекомыми, по кото

рому ползет маленький краб из красной меди, среди капелек

воды, сделанных из серебра. Коробка для печенья, отделанная

лаком по натуральному дереву; крышка ее изображает воина,

нарисованного Хокусаи на обложке его альбома Jehon Saki-

gake — «Прославленные герои» *, — этот воин пишет на стволе

дерева совет, который должен привести к освобождению его гос

подина. Чернильница из красного мрамора, называемого там

петушиным гребнем, с полосками, напоминающими морские

волны, на подставке из черного

дерева и с крышкой, увенчан

ной «драконом тифонов» из старинной слоновой кости, покры

той лаком. Коробка для бумаги, на которой животные из рога

пасутся под заходящим солнцем, сделанным из куска коралла,

на пастбище из золотых цветочков. Бронзовый краб, выполнен-

589

ный с таким волнующим реализмом, что я чуть было не принял

его за слепок, но зоолог Пуше сказал мне, что это не так, по

тому что на бронзе отсутствуют особые органы размножения.

Эта бронза современная, она подписана Чо Ква Кеном.

Над этажерочкой с этими вещицами висит фукуза — настоя

щий образец откровенно-японского живописного колорита: ры

жеватая плетеная ваза с белыми хризантемами слегка оранже

вого оттенка, выделяющимися на бледно-зеленых листьях и на

желтоватом фоне.

Симметрично этой фукузе, над диванчиком, покрытым пла

тьем китаянки, где можно вести интимные беседы, между ря

дами тарелок из фарфора яичная скорлупа, висит вышитое

какемоно, на котором среди белых глициний вздымается огром

ным рельефом гигантский мак.

Но главное украшение этой комнаты — очень дорогая восточ

ная вещь, персидский ковер XVI века восхитительной бархати

стости, присущей бархату с низким ворсом, и вытканный в гар

моническом сочетании двух цветов, старого мха и старого зо¬

лота, — эти цвета образуют фон, по которому зигзагами идут

голубые арабески, подобные угловатому полету морских птиц;

он висит над камином, между двумя рогами с врезанным ри

сунком, изображающим журавлей и черепах, а в камине стоит

бронзовое хибати * с насечкой из серебра.

Благодаря тому что комнаты, образующие Чердак, переде

ланы из мансард, окна их вышли глубокими, как средневековые

окна, по обеим сторонам которых ставились каменные ска

меечки; в этих отступающих вглубь нишах, где дневной свет

держится до самой ночи, я развесил любимые гравюры и ри

сунки.

На левой стенке висят: «Заболел кот» Ватто, — этот остроум

ный офорт Лиотара, сделанный всего несколькими царапинами

иглы, офорт, воспроизводящий «Тревогу Ирис»: к пышной груди

девушки прижата голова вырывающегося из ее рук кота Мине,

которому смешной врач из итальянской комедии щупает пульс.

Два листа из «Видов Тюильри», — два офорта, где Габриель де