Дневник. Том 2
Шрифт:
чардсона, картине под названием «Загадка», где изображены
женщина и мужчина в костюмах времен Директории, сидящие
на диване и словно дующиеся друг на друга. Это написано
в бледных тонах, как бы слинявшими масляными красками с
янтарным оттенком, они имеют что-то общее с приглушенной
окраской насекомых, которых находят в куске янтаря; пред
меты обстановки красиво переданы в остроумной и небрежной
манере.
Нет, право, все подлинное искусство, кажется, перекочевало
в
интересное на этой выставке. Например, оловянный кувшин
работы Ледрю, очень большой кувшин, ручка которого изобра
жает руки наяды, ухватившейся за край сосуда, ноги же этой
наяды лежат на спине уплывающего дельфина, а на нижней
части кувшина другая наяда плывет на волне, заложив руки за
голову. Олово торжествует надо всем, и я думаю, что его при
менение должно повлиять на скульптуру и заставить мрамор,
камень, бронзу бороться за такую же мягкость манеры, которой
можно достичь, работая по олову.
Там есть еще работа Риспаля, медальон из цветного воска,
изображающий святую Цецилию, — изысканная, странная вещь:
1 Влюбленностью ( итал. ) .
576
Э. Гонкур.
Портрет работы Каррьера
«Чердак» Э. Гонкура. Интерьер.
Фотография
Первый состав Академии Гонкуров:
Г. Жеффруа, Ж. Гюисманс, Рони-младший, А. Доде,
Рони-старший, П. Маргерит, Л. Энник, О. Мирбо.
Фотография
на красно-коричневом фоне изящная нубийская головка святой,
и на этом лепном изображении, сделанном из жирного, окра
шенного в рыжеватый тон материала, выделяется только сияние
золотого нимба и блеск серебряной ленты, которой перевязаны
волосы Цецилии.
Пятница, 15 июня.
< . . . > Жаннио приносит мне серию этюдов для своих иллю
страций к «Девке Элизе»; * среди них есть просто чудесные
наброски: бандырь из заведения в Бурлемоне, провинциаль
ные проститутки, совсем непохожие на тех, что промышляют
в окрестностях Военной школы, наивный солдат, влюбленный в
Элизу. Какая жалость, что издатель собирается печатать эти
наброски с огромным уменьшением: это убьет
правду рисунков, сделанных с такой добросовестностью, какую
очень редко можно встретить у иллюстраторов современных
книг!
Суббота, 16 июня.
«Гм! Гм...» — хмыкнул на днях Бракмон, имея в виду одно
место моего «Дневника», касающееся Шарля Эдмона и его
Юлии, и улыбнулся глазами, как будто то, что я написал, поз
воляло ему догадываться еще кое о чем. Я не забыл этого «Гм...»,
оно внушило мне предчувствие чего-то неприятного. Сегодня,
выходя из дома, нахожу в почтовом ящике письмо; я не узнаю
почерка, но говорю самому себе вслух: «Этот почерк не предве
щает мне ничего хорошего». И в самом деле, письмо от Шарля
Эдмона, который во имя нашей старинной дружбы просит меня
выбросить это место.
А книга должна выйти во вторник, и понедельник я должен
потратить на то, чтобы все проверить. Как не повезло, что «Эко»
запоздало с опубликованием «Дневника», из-за чего мне при
шлось сразу напечатать этот том; прежде все сначала появля
лось в «Эко», так что из книги можно было выбросить все, что
угодно. А теперь придется делать пробел, уж не знаю, каким
образом. < . . . >
Я думал о том, что самые большие неприятности в связи с
опубликованием «Дневника» исходят от моих друзей. Так было
с госпожой де Ниттис из-за предпоследнего тома, а теперь вот с
Шарлем Эдмоном. Поэтому я уже почти решил опубликовать
в качестве предисловия к тому, который выйдет в будущем году,
следующие три строчки: «Говорить об интимных подробностях,
касающихся других, при их жизни, даже с чувством симпатии
37 Э. и Ж. де Гонкур, т. 2
577
или дружески, и в то же время не оскорбляя, не обижая, не
огорчая их, кажется мне невозможным, вот почему в этом пос
леднем томе я собираюсь говорить только о себе».
Понедельник, 25 июня.
Сегодня утром в постели, когда я развернул «Эко де Пари»,
на глаза мне попалась строчка, напечатанная большими бук
вами: «Убийство Карно». Черт побери, скажем прямо, тонка
была кишка у этого гения посредственности, чтобы разыгры
вать из себя Генриха IV! *
Разве итальянец Орсини покушением на императора не по
будил его объявить войну Австрии, войну, следствием которой
было всемогущество Пруссии и потом ее победа над нами? Не
ужели этот второй злосчастный итальянец навяжет нам войну
с Тройственным союзом и завершит смерть Франции?
Какой трагический документ непрочности всего человече
ского — современная газета! Она дает три страницы по поводу