Дневник. Том 2
Шрифт:
623
Роденбах вспоминает, что недавно при нем Верлен пере
дал какие-то свои стихотворения Ванье, и последний спросил,
как будет называться сборник. «Посмертная книга»! — ответил
Верлен. И Роденбах добавляет: «Это его собственная судьба
говорила его голосом» *.
Пятница, 24 января.
< . . . > Жизнь, заполненная правкой корректуры «Хокусаи»,
ведением «Дневника», перечитыванием и
Саломон», поднимает меня над обыденным существованием и
погружает в какую-то лихорадку, не лишенную своей прелести.
Четверг, 30 января.
Сегодня, готовя литографию с моего портрета, Каррьер
говорил: «Своим ремеслом я овладел только с той минуты, как
сделал открытие, что контур любой вещи — это кривая линия,
ни в коем случае не прямая». И, рисуя на листке бумаги руку,
он добавляет: «Видите, тут должна быть такая же волнистая
линия, как если бы вы рисовали растение... И точно так же
нужно рисовать женщину, горизонт, — все, что угодно». <...>
Вторник, 4 февраля.
В сегодняшнем номере «Фигаро» г-н Эмиль Бэрр обращает
внимание публики на наскоки Бинга в «Ревю Бланш».
У меня сегодня завтракают супруги Мирбо.
Мирбо говорит о Родене, который будто бы преодолел физи
ческий и душевный упадок последних лет, снова принялся за
работу и создает совершенно необыкновенные вещи. И Мирбо
описывает, как скульптор показывал ему свои старые работы
и, видя, что Мирбо молчит, сказал: «Вы находите, что это хо
рошо, правда? А я нахожу, что это отвратительно!» Сейчас он,
по словам Мирбо, стал зачинателем новой школы ваяния —
стремится к такой лепке, при которой форма создается игрой
света и тени. < . . . >
Вечером я чувствую необходимость ответить «Фигаро» и
пишу Роде следующее письмо:
«Милостивый государь, прошу Вас опубликовать это письмо
в ответ на вчерашнюю статью г-на Бэрра.
Мне жаль, что г-н Бинг дал себя обокрасть г-ну Исима Хан-
сюро, который, получив от него деньги за собранные в Японии
документы о Хокусаи, вместо того чтобы передать ему ру-
624
кописи, сам издал их в двух книгах, ныне имеющихся на руках
у всех любителей японского искусства.
К сожалению, публикация этих документов давала г-ну
Хаяси, так же как и любому другому лицу, право перевести их.
Теперь же, если верить статье г-на Бинга, оказывается,
что моя книга есть не что иное, как перевод
Хансюро. Нет, моя книга, о которой было объявлено еще в
1891 году и которая появится на следующей неделе, содержит
четыреста страниц, из них заимствованных в упомянутой
работе едва ли наберется страниц тридцать. Остальные триста
семьдесят страниц заполнены биографией Хокусаи, — кото
рую я первый взял из «Укиё-э» Кёдэна и опубликовал
еще в июне 1892 года в «Эко де Пари», — переводами много
численных предисловий к альбомам и книгам Хокусаи (из ко
торых до сих пор было напечатано только одно), углубленным
анализом рисунков и эстампов великого художника и, наконец,
самой полной библиографией альбомов и книг, составленной
Хаяси, который многие годы собирал материалы для этого на
учного труда.
Примите и пр.».
Написав это письмо, я, черт меня побери, несмотря на позд
ний час, отнес его к Доде, чтобы он через своего сына передал
письмо по назначению.
Я восхищаюсь самим собой — ведь мне скоро семьдесят че
тыре года; и все-таки я думаю, что буду очень счастлив, когда
со следующего года перестану публиковать что бы то ни было
и вступлю в период умиротворения духа, в коем пребывают на
склоне дней некоторые итальянцы — те, что проводят послед
ние годы своей жизни в горах, вознесясь, так сказать, над бур
лящей внизу активной жизнью.
Понедельник, 10 февраля.
Утром Порель пришел просить меня убрать первую сцену
пятой картины: сцена начинается с того, что с треском захло
пывается дверь, слышится женский крик, Кориолис находит на
табурете брошенную сорочку Манетты и рассказывает, что с
тех пор, как Манетта не позирует больше для художников, она
позирует для самой себя. Порель утверждает, что этот монолог
в начале действия убивает эффект монолога в конце — монолога
о смерти обезьяны. Тщетно я возражаю ему, что картина очень
короткая, недостаточно заполненная, что в любви Манетты к
своему телу и состоит своеобразие этой женщины и всего ро-
40
Э. и Ж. де Гонкур, т. 2
625
мана и что в пьесе необходимо на это указать. Он настаивает
на своем и наконец говорит: «Разумеется, будет сделано так,
как вы желаете». Но я отлично понимаю, что так сделано не
будет, а если я его заставлю, будет сделано так плохо, что мне
придется отказаться от своего требования.