Дневники потерянной души

Starry Sky

Чужачка тем временем достала из большого стенного шкафа аккуратно сложенную одежду насыщенного темно-зеленого оттенка и подала ему – как и в моем случае, сходу на глаз определив размер.

Маура тоже зашел за ширму, и вскоре вышел, поправляя новые, идеально сидящие на нем зеленые брюки, и застегивая на ремешки с кружочками у щиколоток легкие кожаные сандалии вместо потертых и изодранных низких сапог.

Только когда он затянул широкий матерчатый пояс на прилегающей по фигуре безрукавной тунике, я увидел произошедшие перемены. Его и без того подтянутое тело, хоть и атлетически сложенное, теперь казалось тоньше и хрупче на вид, после воздействия смертельного яда.

Но все же он был в этом новом одеянии красив; красив настолько, что захватывало дух. Особенно после того, как Эль-Тир, желая дополнить картину, закрепила на его волосах три широкие светлые полоски – одну на макушке и две над висками, загнув гибкие зубчатые края так, чтобы они захватывали пряди и не спадали, и соединив их концы на затылке. Эти плоские приспособления, удобно удерживающие волосы на месте, я уже видел на головах многих чужих, впервые узрев их у Эль-Орина и Эль-Ронта. Мне трудно было представить себя или Калимака с подобными украшениями на голове – наши спутанные кудри выглядели бы в них откровенно нелепо – но Маура это на удивление шло, и не казалось смешным. Его зачесанные назад длинные медовые пряди теперь полностью открывали высокий чистый лоб, придавая облику нечто царственное.

Эль-Тир отодвинулась назад, любуясь своим творением. Затем нажала на неприметный выступ в стене, и из нее выдвинулось еще одно магическое устройство.

– Что это?! – испуганно воскликнул Калимак, пятясь и тыча пальцем в показавшийся в нише серебристый прямоугольник. – Мау, это что? Там... люди! Призраки! Двойники!

– Отражающая поверхность, - со вздохом прокомментировал мой хозяин. – Ты же видел свое отражение в реке и на медных подносах. Это такое же, просто намного четче.

– Но они... как живые, хозяин! – изумленно прошептал я.

– Как будто они там, внутри этой коробки!
– поддакнул Калимак.

– Да никого там нет, - уверенно успокоил нас Маура. – Это мы.

Мы стояли втроем перед длинным зеркалом – Маура чуть впереди, мы с Калимаком с опаской разглядывали себя из-за его спины. Каждый изучал свое отражение, впервые видя его вблизи столь отчетливо.

Калимак, едва прошел первый шок, откровенно любовался собой, разглядывая блестящие густые кудри и ровную бронзовую кожу, одаривая собственное отражение здоровой белоснежной улыбкой. Найдя очередное подтверждение своей мужественной красоте, он еще больше приосанился, поправляя широкий ворот рубашки.

Я же, наоборот, загрустил, отметив, что мужества и благородства в моем облике крайне мало; парень, смотревший на меня из зеркальных глубин, был по-прежнему слишком толстым, приземистым, с невыразительными мелкими чертами лица, кривыми зубами и вторым подбородком. Притягивали внимание лишь вечно округленные, словно от удивления или страха, темные глаза, пылающие отчаянным рвением и удивившей меня самого решимостью.

Маура машинально дотронулся до своих сильно выступающих высоких скул, всмотрелся в глубокие серые глаза, в которых радужка по площади закрывала почти весь белок, и обрамленные совсем короткими, но густыми темно-медными ресницами; отметил выпуклость около кончика носа, резкие контуры челюсти, чересчур широкие и крупные зубы, чуть заостренные кверху уши с приросшими упругими тонкими мочками. Увиденное явно не обрадовало его, и он молча отошел от ниши.

Напоследок Калимак все же согласился сменить свой кричащий наряд, дабы не напрягать местное население. Он переоделся в более спокойную светло-бордовую тунику и серые брюки, однако долго не хотел расставаться с нарядной желтой курткой.

– Возьму про запас, когда-нибудь

и у меня сын родится, - практично рассудил он, аккуратно сворачивая одежду и унося ее подмышкой.

Мы наконец покинули пристройку.

* * *

– А то я не заметил, как ты на эту дылду серокожую запал! – расхохотался Калимак на послеобеденной прогулке.

– Не твое дело, - холодно отпарировал мой хозяин.

– Небось уже обработал? – не отставал его товарищ.

– А тебе завидно? Найди себе сам.

– Да где ж я найду-то? Тут из наших парни только!

– Ну так не обязательно из наших. Попробуй, понравится.

– Фу! Страшные!

– Боюсь, тогда тебе остается только с парнями, - невозмутимо пожал плечами Маура.

– Все лучше, чем с этими!

– Так ты ту самую бляшку не забудь надеть, и вперед, на подвиги, - подначил хозяин, уворачиваясь от брошенной в его сторону еловой ветки.

Калимак на этом не успокоился, вскочил на скамью посреди поляны и заорал пошлую деревенскую частушку:

Как-то насадил козел

Десять коз себе на кол,

А потом еще овцу –

Все под силу молодцу!

– Все борозды хороши, коли пашешь от души, – в тон ему невозмутимо процитировал Маура не менее похабную поговорку, и оба они громогласно расхохотались.

В нашу общую комнату хозяин возвращался довольным и бодрым, с сияющим лицом, иногда насвистывая какую-то мелодию.

– Знаешь, разница не так велика, как можно было подумать. Хотя с поцелуями они незнакомы, - поделился он со мной неожиданно, когда мы сидели за столом у окна. Он сделал глоток из своего стакана и задумчиво добавил: – Она сама позволила мне быть заместителем.

– Кем? – переспросил я с вновь кольнувшей сердце ревностью.

– Заместителем. Это их обычай. Ее муж рано погиб, она осталась одна. Быть тем, кто рядом, пусть даже временно, это большая честь.

– Вы... останетесь с ней теперь? – уточнил я.

– Нет, - просто ответил он. – Наши пути не слиты, и она воссоединится с мужем, когда придет время.

– Так он же... умер? – растерянно пробормотал я.

– Смерть – это не конец, - твердо сказал хозяин. – Так, оказывается, они верят. И мне хочется верить так же.

* * *

Увидев приоткрытую дверь, я осторожно вступил в полумрак, освещенный множеством продолговатых брусков на стенах. Невиданные мною раньше светильники бросали мягкие, тепло-оранжевые блики на подогретый бассейн... И на собравшуюся там компанию.

Я так и застыл с открытым ртом у порога, начиная понимать, что явно перепутал здания, и это не те пристройки, где выращивают рассаду, и куда еще с утра направился мой хозяин.

Длинные худые тела чужих предстали передо мной во всей своей обнаженной красе, и я невольно отметил, что ниже пояса у них и правда все так же, как у нас, во всяком случае, на первый взгляд.

Часть из них стояли у бортика, в чем мать родила, непринужденно беседуя и держа в руках высокие стаканы, часть плавали, и очертания их фигур темнели сквозь мерцающую толщу воды. К своему огромному удивлению я заметил среди них и несколько женщин, чьи контуры тел были чуть более округлыми. Они совершенно не стеснялись друг друга; более того, мое внезапное появление их тоже не смутило, лишь двое-трое оглянулись на меня с любопытством.