Дневники потерянной души
Шрифт:
– Ты же уже убедился, что волшебников здесь не водится, - усмехнулся мой хозяин. – Это просто удерживает кости на месте, пока не срастутся.
– Ну пусть они мне эти шарики от боли с собой дадут, чтоб я хоть как-то пошел!
– Да ты хромать будешь потом до конца жизни, если вообще два шага пройти сможешь.
Маура приложил ладонь к его колену, сосредоточившись и прикрыв глаза.
– Ты сделал что-то? – удивленно спросил Калимак. – Тепло пошло, и не так больно сейчас... Ты что, тоже каким-то штучкам у них научился?
– Ничему я не научился, -
– Я за вами по тому же пути пойду, как только встану, - горячо пообещал Калимак. – Заставлю их проводника мне дать, вот увидишь. Быстро до тебя доберусь, авось не разминемся.
Искренне тронутый его преданностью, мой хозяин не стал в который раз с ним спорить и разубеждать, а просто наклонился и крепко обнял друга, прижимая его к груди и стараясь не задеть больную ногу. Калимак в ответ со слезами на глазах сжал его в объятиях.
– Береги себя, - сказал Маура, вставая.
– Кто бы говорил, - хмыкнул Калимак, наспех вытирая глаза. – Тебе-то самому поберечься не помешает.
* * *
Когда мы собрались на широком дворе, готовясь выходить, я с удивлением увидел, что вместе с Эль-Орином из пристройки напротив пришел мальчик-чужак со светло-серыми волосами и с дорожным рюкзаком за спиной, совсем еще ребенок, выглядящий даже младше Эль-Эдана.
– Как это понимать? – строго спросил провожавший нас Эль-Ронт. – У нас военное положение.
– Наша группа – единственная оказия в сторону Риммата в ближайшее время, а Эль-Гола срочно нужно там быть, - пояснил Эль-Орин.
– Это правда? – спросил правитель у мальчика.
– Да, тар, - почтительно ответил тот, неожиданно хорошо говорящий на общем языке. – У меня родился брат, я должен быть на труут-рит [4], родители вызвали меня еще трое суток назад.
– Сейчас одинаково опасно и в пути, и в укрытии, - продолжил старец. – Карнин-гул может быть атакован в любой момент. Нам лучше удастся сойти за простых путников, чем двум другим группам, - многозначительно подчеркнул он. – Кто додумается снаряжать боевую ячейку с детьми?
– Ты, - коротко ответил Эль-Ронт, отворачиваясь. – Эль-Гола, ты дал свое согласие?
– Да. Я понимаю риск.
Смирившись, Эль-Ронт кивнул в сторону вышедшего с ним хмурого темноволосого мужчины лет тридцати пяти на вид.
– Роиру тоже по пути с вами. Он давно хочет вернуться в Гон.
Как ни странно, почти за месяц пребывания в Карнин-гуле я еще ни разу не видел этого гостя, хотя был он из обычных людей; разве что разодет побогаче, и волосы у него были длинные, по моде чужаков, а не по нашей.
– Лин ифер дой гени ан-ла [5], - отказался Эль-Орин.
– Стии ла гени кхорт лин [6], - устало ответил правитель, вынужденно переходя на их язык. – Он дойдет с вами до границ Гона, и там разойдетесь.
– Ут'yка
– Мьил, - кивнул Эль-Ронт. – Та дой ригит скант лин. [8]
– Черт, до чего же обрыдло уже в этой дыре сидеть и слушать вашу тарабарщину! – не выдержав, раздраженно воскликнул мужчина. – Домой меня доставьте, изверги, да чтоб в целости и сохранности, а не то пришлю своих дружков, и вам здесь не поздоровится!
Такого открытого пренебрежения к гостеприимству чужаков я еще ни от кого не слышал – Калимак хотя бы не произносил подобных речей в присутствии самого Эль-Ронта.
Таким образом наш маленький отряд пополнился еще двумя неожиданными попутчиками.
Эль-Гола оказался молчаливым, сдержанным и на редкость послушным; он не доставлял в пути абсолютно никаких хлопот. Зато Роир, высокий, широкоплечий и коренастый Гонский торговец с лихвой возместил это, ведя себя хуже капризного ребенка. Ему не нравилось все – дождливая погода, слишком тонкий меховой плащ, слишком короткие привалы. Когда еды было много, он критиковал ее, называя «проклятым иноземным варевом», но, стоило положить ему меньшую порцию, как он начинал ругаться из-за того, что еды недостаточно.
– Этого не хватит даже на хилого червяка! Вы что, издеваетесь? – кидал он деревянную тарелку обратно Аргону. – Жалеете своих припасов, скупердяи?
Терпели его с трудом, ибо бросить торговца одного в глуши было бы слишком жестоко. Один раз Эль-Орин, не выдержав очередных грязных оскорблений, решительно направился к нему, сжимая и разжимая пальцы, но был вовремя остановлен Аргоном, заметившим это.
– Говори с ним сам, - отошел старец. – Если не прекратит, то останется на корм волкам.
На недолгих привалах Маура и Эль-Гола усаживались друг напротив друга и развлекались некой хитрой игрой с бечевками, надевающимися на кисти рук запутанным узором. Они осторожно поддевали их по очереди пальцами, каждый раз образуя другую плетеную фигуру, при этом не позволяя бечевкам соскользнуть или запутаться окончательно. Маура смеялся, пытаясь подцепить мизинцем самую нижнюю и продеть ее наверх; чужак сосредоточенно всматривался в сплетения, продумывая все возможности.
– Сколько тебе лет, Эль-Гола?
– Десять.
– Всего лишь, - вздохнул Маура. – Жаль, что мне уже слишком поздно учиться... А то я бы попробовал.
– Учиться никогда не поздно, - заметил тот.
– Ты действительно так считаешь? А меня примут в вашу учебную группу в Карнин-гуле? – с сомнением спросил мой хозяин.
– Нет никакого запрета, - ответил Эль-Гола. – Двери всегда открыты для желающих получить знание.
– Так мы домой не пойдем вовсе, хозяин? – огорчился я.
– Да нет, не волнуйся, пойдем, конечно, - успокоил меня Маура. – Вернемся, отдохнем немного и все такое. А потом я снова пойду к Эль-Ронту, попрошу разрешения. Это было бы здорово.