Дневники потерянной души
Шрифт:
Эль-Гола медлил, явно тревожась за отца.
– Иди! – повторил тот уже более жестко.
Быстро прижав ладонь к его ладони, мальчик покорно склонил голову. Но перед тем, как окончательно подчиниться приказу, он все же порывисто обнял моего хозяина на прощание. По пристальному взгляду его отца можно было догадаться о его недоумении. Тесный физический контакт, по всей видимости, был принят только между членами семьи, да и то нечасто – в обществе, где читались мысли, слишком легко было застать собеседника врасплох. Но Эль-Гола, должно быть, за короткий срок успел привязаться к тому, кто так тепло общался с ним и не стеснялся участвовать в его
– Спасибо, - просто сказал он. – Это все не будет напрасным, обещаю. Береги себя.
– И вы тоже, - совладав с собой, уже спокойно ответил Эль-Гола. – Надеюсь, вам удастся остановить их.
Он уважительно приложил ладонь к ладони Аргона, затем повернулся ко мне, и я как можно точнее скопировал их жест. Роир явно не собирался снисходить до этих нежностей, поэтому ему Эль-Гола лишь кивнул перед тем, как удалиться в чащу.
Убедившись, что его сын скрылся за деревьями, Эль-Трал вновь повернулся к Аргону.
– Свяжи меня. Я скажу, что вы напали, и я в одиночку не справился.
Не споря, Аргон достал веревку.
– И ударь так, чтобы я надолго потерял сознание, - добавил тот.
Проверив узлы на его руках и ногах на прочность, Аргон еще раз виновато взглянул на сидящего на земле начальника береговой охраны.
– Ты уверен?
– Давай, - поторопил его Эль-Трал.
Тяжело вздохнув и наконец решившись, Аргон одним молниеносным четким движением ударил его кулаком снизу в челюсть, и чужак бесчувственно повалился набок.
Странник быстро ощупал его голову и шею, убедившись, что не нанес никаких серьезных повреждений, и что связанный по-прежнему дышит, и только тогда поднялся на ноги.
– Все в лодки, - скомандовал он. – Роир, ты со мной, Бан, ты с Маура.
В прибрежных зарослях покачивалось несколько темных челноков, и Аргон и Маура отвязали два из них от колышков.
– Залезай, - указал мне Маура на лодку, и я в страхе задержал дыхание, приготовившись ступить на неустойчивое дно.
Аргон тем временем тянул упирающегося Роира, не обращая внимания на его возмущенные возгласы: «Не поплыву я в этой развалюхе! У меня от качки голова кружится! Отпусти, бес проклятый!».
Мы отчалили.
* * *
– Тебе что, факела жалко было? – зычный голос Роира разносился над рекой.
– Тише! – в который раз шикнул на него Аргон. – Мы должны были уйти от погони и не привлекать внимания, поэтому я не позволил тебе зажечь огонь.
– Ты-то сам, гад, ни разу не споткнулся, а я, значит, шею себе сломать должен?! – не унимался тот, морщась и ощупывая многочисленные царапины и ссадины, полученные от колючих веток и падений в темной чаще.
Уже светало. Плыл я впервые в жизни, и поминутно меня охватывал страх, что узкое суденышко перевернется в бурных речных волнах, погребая нас под собой. Успокаивала лишь абсолютная уверенность моего хозяина, который плавными движениями весел направлял лодку строго по курсу. Я давно знал, что и гребля входила в число его умений – в детстве они с Калимаком часто покоряли речные просторы в Зараке; но, когда хозяин однажды все-таки затащил и меня в лодку, я тут же в ужасе выскочил обратно, едва ступив на шаткое днище и почувствовав, как оно подо мной раскачивается. С тех пор я наотрез отказывался повторять этот подвиг.
Однако в этот раз меня никто не спрашивал.
Красный, как рак, от смущения, я вытер рот, радуясь теперь уже тому, что с нами нет Калимака. Вот уж кто безжалостно высмеял бы меня. Маура лишь улыбнулся сочувственно, немного замедлив ход лодки; хотя в глазах его плясали веселые искорки, и я видел, что он едва сдерживается от смеха.
– Я постараюсь аккуратнее грести, - сказал он.
Аргон в соседней лодке теперь тоже слабее налегал на весла, стараясь облегчить путь Роиру.
Мы долго не останавливались на привал, остерегаясь выходить на берег. После полудня достигли участка реки, где течение было более спокойным и ровным. Мы с Роиром наконец немного пришли в себя, впервые подняли головы и увидели окружающую нас красоту. По обоим берегам тянулись густые смешанные леса; листва пестрела яркими желто-оранжевыми пятнами на фоне темно-зеленой хвои. Гладь реки серебрилась бесконечным полотном, уходящим вдаль, где на горизонте едва виднелись подернутые дымкой пологие горы.
– Что это за река, Аргон? – спросил Маура у странника, подгребающего ближе к нам. – На карте не было названий.
– Это Д'yна, - ответил тот, с наслаждением вдыхая свежий и чистый воздух. – Самая большая река в Третьем секторе. Дальше будет граница с Четвертым, за восточными хребтами Альп'y, - указал он рукой.
– Гон на границе?
– Сразу за ней, - уточнил Аргон.
– То есть, получается, это уже край Эль-Таура?
– Будь проклято его имя! – громко выругался Роир, сплевывая в воду.
– Да, - продолжал его сосед по лодке, соглашаясь одновременно с обоими. – Так или иначе, теперь и Третий, и Четвертый сектора для нас опасны.
* * *
Аргону не сразу удалось разжечь огонь своей плоской чудо-щепкой. Он сперва высекал из нее каскад искр, которые тут же гасли на ветру, затем выдвинул заслонку, не дающую промозглому ветру погасить крошечный дрожащий язычок пламени, но кучка хвойной растопки на сыром насквозь хворосте лишь дымилась, никак не желая загораться.
– Что, трюки все закончились, даже костер развести не можешь? – с издевкой спросил Роир, нетерпеливо выжидая с медной миской наготове. – Давай, поторапливайся, а то мне голову мыть надо.
Не поддаваясь гневу, Аргон молча продолжал свое дело, пока наконец растопка не занялась, весело потрескивая.
– Ну, слава небесам, - шумно выдохнул Роир. – Я уж было думал, холодной мыть придется.
Разбавив речную воду, он осторожно откинулся назад, окунул волосы в миску, поставленную на высокую кочку, и с наслаждением стал массировать череп настойкой из своей плетеной бутылочки.