Дневники потерянной души
Шрифт:
В этой обстановке, в зловещих отсветах, глазам моим вдруг предстал дикарь, трясущий огненными космами над добычей, способный разорвать на куски каждого, кто осмелится подойти слишком близко и переступить запретную черту. Круг адского пламени, посреди которого восседал на троне неприступный и необузданный некто, чью обнаженную кожу лизали полыхающие языки. Меня и притягивало, и отталкивало это зрелище; чужое, жуткое. Это не был тот, кого я знал и любил. Я не хотел его видеть таким.
– Бан, ну садись уже, чего ты там маячишь? Еды пока хватает – я захватил еще немного из других
Видение исчезло безвозвратно.
– А... кто там воет внизу? – спросил я, пытаясь поудобнее устроиться на булыжнике. – Не волки вроде...
– А, эти... – Маура вытер лоб тыльной стороной ладони. – Я в Карнин-гуле про них от парней из Рокны слышал... Шакалы, кажется, называются. Они только ближе к южным местам водятся, там, где степи и всякое. Поменьше волка и трусливые, на людей обычно не нападают. Не волнуйся, сюда не придут, по скалам не влезут. Когда спустимся, придется, конечно, ночью на страже стоять. По очереди будем. Хорошо все-таки, что нас двое. Мне тоже иногда нужно будет поспать.
Я слушал его, чувствуя, как сжимается сердце. Он заметил.
– Что случилось? Уже боишься?
– Мы совсем одни здесь, хозяин.
Тонкие брови на миг сошлись у переносицы; затем он едва заметно улыбнулся. Его рука протянулась и мягко, успокаивающе легла поверх моей.
– Мы вместе.
Поев, он поднялся и забросал пол до самого входа в пещеру небольшими сухими веточками, тоже собранными заранее.
– Зачем это? – поинтересовался я.
– От незваных гостей. Если кто-то ночью даже очень осторожно зайдет, на одну обязательно наступит.
Он расстелил одеяло и улегся на нем, вытянув ноги, однако оставил место и для меня. Я для пробы наступил на одну из веточек. Действительно, хрустит. И, успокоенный, присел возле Маура.
– Почему вы от них убежали? – прошептал я в полутьме, косясь на затухающий костер. – И за что вы их... так?
– Ну, Роир просто подвернулся некстати, и видел, как я Аргона в ногу ранил, - виновато ответил хозяин. – Мне нужно было и его как-то задержать, чтобы не мешал уплыть. А Аргон... – взор его затуманился. – У меня ведь так и не получилось отправить Эль-Ронту весть о гибели Эль-Орина. Но я случайно... Я это очень четко увидел. В его, Аргона, голове. Это был приказ. Задание. Не знаю, от кого, но оно там было.
– Что... было? – осмелился спросить я, когда тягостное молчание затянулось.
– Приказ меня убить, - наконец открыто признался Маура, поворачиваясь и взглянув на меня в упор. – Думаю, он тоже сообщник Эль-Калад и шпион. Может, и был им изначально. Подумай, как подозрительно он вел себя в последние дни. Из Риммата с нами уплыл – для прикрытия. И привел нас туда специально. Я уж не говорю про то, что он наотрез отказался спускаться к Эль-Орину, чтобы хотя бы убедиться в его гибели.
– Но Аргон ведь наш друг... – с грустью шепнул я, не желая верить, что мои страшные подозрения оправдались, когда я уже начал всецело доверять страннику.
– То же самое он говорил об Эль-Калад, - непреклонно возразил Маура. –
Я осторожно прилег на широкое одеяло, укрываясь его свободным краем. Маура сразу набросил на меня часть накидки, служившей ему покрывалом.
Костер почти догорел, последние блики отплясали на каменных стенах и удалились в пустоту. Выли странные животные под названием «шакалы».
Мы остались одни среди скал, одни против ночи и страха. И только легкое дыхание хозяина на моей щеке согревало меня, только его рука отгораживала от тьмы. Тьмы, так хорошо понимаемой им, потому что она являлась частью его самого. Но я видел уже не зловещие тени – я видел усталого человека, крепко спящего рядом, и его слова отдавались эхом в моей голове, убаюкивая меня: «Мы вместе...».
* * *
Он долго глядел на озеро, задумчиво жуя свежую смолу с ближайшей сосны. И молчал. Я сидел рядом, вздыхая время от времени при мысли о далеком радостном прошлом и неизвестном гнетущем будущем, и тоже молчал.
Потом он вынул изо рта затвердевший комочек смолы, помяв в пальцах оранжевую массу.
– Попаду я в третью снизу ветку во-о-н того дерева, или не попаду? – Был задан явно каверзный вопрос.
Я почесал в затылке, переводя взгляд на указанное дерево и затем обратно на хозяина.
– Попадете, конечно.
Он тихо рассмеялся, покачав головой.
– Калимак бы сказал: «Фиги с две попадешь, хвастун!»
– Я не Калимак, – насупленно пробормотал я, ковыряясь в земле острием ножа.
– Знаю. – Маура бросил комочек. Послышался глухой «чпок», когда тот отскочил от третьей ветки дерева на самом краю поляны. – Ты – не он, а только ты. И это прекрасно.
Он провел ладонью по своей взлохмаченной макушке.
– Подстригусь.
– Не надо, хозяин! – осмелился я. – Они красивые...
– Красивые? – переспросил он, понюхав пропитанные дымом от костра спутанные заросли волос. – Нет, ну что ни говори, а париться с ними в степи я не собираюсь.
Вынув сохранивший остроту нож, хозяин уселся на траве и начал ловко и быстро отхватывать лишние пряди. Я следил за ним, время от времени обводя взглядом пейзаж. Когда еще мы окажемся в таком зеленеющем уголке, где есть и тенистые деревья, и чистая вода? Хозяин говорил, что скоро начнется степь. Степь – это песок и пыль, и редкие кустики, и почти нет воды – так он объяснял мне. Значит, будет гораздо хуже, чем теперь. Я надеялся, что хуже уже быть не может.
– Ну как? – послышался голос справа.
Надо лбом хозяина вместо беспорядочно свисающих густых прядей теперь были достаточно ровные полоски с интервалами между ними – отдаленное подобие челки; и в целом прическа стала поаккуратнее. Когда он сидел так непринужденно, голый по пояс и легко поигрывающий ножом, ему можно было дать на вид и шестнадцать – если бы только не глаза, выдающие опыт и неюношескую усталость. Он не стал ждать ответа на свой вопрос, как всегда увидев мое мнение по моему лицу.