Добрым словом и пистолетом
Шрифт:
— Хоть кому-то хватило смелости признать свои ошибки.
Белег медленно отвел взгляд от забрызганного стола, и тут же кто-то — оказалось, доктор Курмин — цепко прихватил его за локоть и сунул в сжимающийся кулак что-то маленькое, влажное.
— Господин Куталион… Возьмите, пожалуйста.
Пальцы захолодило, резко запахло нашатырем.
— А вот это — правильно, — согласился Орофер. Развернулся, вздернул подбородок и пошел к раскуроченным дверям, где два адъютанта сразу подтянулись, посторонились.
— Ваше Высочество, — клочок ваты превратился в тугой шарик, Белег аккуратно убрал его в карман и так
Орофер приостановился. Помедлив, обернулся. Несколько секунд они с Белегом смотрели друг на друга, пока принц не дрогнул лицом, не кивнул еле заметно и не приложил к груди правую руку. После этого вышел.
Ватный шарик в кармане почти просох, но резкий запах от него не выветрился. Белег сунул его обратно, дождался, когда Турин припаркуется, и открыл дверь. Почти сразу напротив распахнулась дверь парадной, следом вторая; со стороны флигеля хрипло гавкнул Батон; где-то хлопнуло, зашевелились слабо подсвеченные шторы, и не прошло минуты, как «Глаурунг» оказался в плотном кольце высыпавших во двор соседей.
Мотор затих, Турин тоже выбрался наружу.
— Неужели это правда, господин Куталион? Король действительно умер?! — первой решилась всегда приветливая, всегда общительная ниссэн Ливиэль.
Они с супругом, с мастером Сормасом, несколько лет назад переехали из приграничного Ниврима: скромный капитал, помощь взрослых детей — и вот в столицу пожаловала образцовая семейная пара, их имущество и их небольшое предприятие. «Дориатский завиток» — так называлось заведение на первом этаже с отдельным входом из подворотни, владельцы жили этажом выше, в квартире №3, а господин Гвириэль регулярно ставил им на вид чересчур сильный запах шампуней и одеколонов и регулярно пытался подловить мастера Сормаса на выливании в подворотне мыльной воды. Впрочем, ни разу не преуспел.
— Это же не может быть правдой? — подхватила ниссэн Авриль. Без привычного передника, в пестром домашнем платье, она зябко куталась в нелепо-мохнатую желтую шаль.
Другие жильцы словно дождались команды и посыпали возгласами, причитаниями и полными отчаянной надежды вопросами.
— Действительно, не может же быть!..
— Околоточный сказал! Не наврал же?
— Расскажите, что случилось!
Дверь «Глаурунга» закрываться не хотела, и Белег двинул ее кулаком — зеркало задрожало, раздался тугой щелчок, а вокруг как-то резко осеклись.
— Это правда.
Милая нис Дорвэн спрятала лицо в худеньких ладонях и горько заплакала.
— Что ж это… прямо во дворце? — прочистив горло, уточнил Идмо.
— Да! — дергано бросил Турин, отвернулся и не менее дергано распахнул капот — срочно полез проверить нутро «Глаурунга». Обычно это сразу притягивало весь выводок детей из восьмой квартиры, но сейчас они притихли и разноголовой глазастой гурьбой жались за спинами родителей.
— Да-а-а… — повторил Идмо. Стянул с головы фуражку и потер макушку увечной рукой. — Да…
Остальные молчали, переваривая как будто бы только теперь ставшее окончательным, бесповоротным известие. А потом словно очнулись и разом загомонили.
— Да как же такое произошло?
— Что ж теперь будет-то?!
— Значит, война начнется…
— Но их же поймают!..
— Ангбандские шпионы это, не иначе!
— Но околоточный сказал —
— А к нам, господин Куталион, знаете, прямо на лекцию пришли… прервали и по домам отправили, — вставил в общем шуме студент-первокурсник Урвил, которого все в доме звали просто — Урьо.
Их с братом-близнецом (того почему-то называли полностью — Эрвилиндион) родители прислали учиться из маленького городка в Регионе, и теперь между прогулками, танцами и бурными вечеринками они иногда посещали свой факультет коммерции.
— Порт закрыт, на реке военные катера, — тихо добавил Келентир.
Среди детей раздалось хныканье, и кто-то из мальчишек тут же зашикал-зашептал: «Ну что ты! что! Это же наши катера!»
— Нам тоже велели закрыться. И мастеру Гуину… — сообщил мастер Сормас и опасливо покосился на гнома.
Тот, понурый и подавленный, стоял чуть в стороне от других жильцов и, вопреки обычной своей веселой словоохотливости, помалкивал.
— Мастер Гуин, — позвал Белег, — у вас возникли неприятности?
Гном откашлялся в бороду, покачал головой.
— Как будто нет, господин Куталион… Надолго ли?.. Проверили документы, расспросили, из города велели не уезжать. Соседи вот, спасибо им, подтвердили, что я из лавки не отлучался…
Соседи действительно покивали, но как-то неуверенно, отводя глаза.
Мастер Гуин ввиду неких своих противоречий с гильдией жил не в квартале Наугрим. Его просторная квартира с парадным выходом на перекресток Кирпичного и Торфяной служила разом мастерской, лавкой и домом: здесь он скупал, ремонтировал и перепродавал разную мелкую технику — фотокамеры, электрические нагреватели, телефонные аппараты и тому подобное. В доме он числился на хорошем счету.
— Да! К нам, знаете ли, приходил околоточный, и розыскной офицер вместе с ним! — спохватился тут господин Гвириэль. Резво протиснулся между спинами жильцов и вылез прямо перед Белегом. — Всех пересчитал, всех расспросил, проверил бумаги — я про вас с господином капитаном сразу сказал: уехали куда-то поспешно, а куда — не сказали, а он говорит так невежливо: «Знаю!» Но у меня-то в бумагах все в порядке, все цифры сходятся, и регистрационные списки я подаю всегда в срок… А подлинность документов выявлять не моя забота, я же не специалист в этом вопросе и могу даже не подозревать, если что не так! — он частил и как всегда тараторил, а заодно косился куда-то вбок. — И потому я так и сказал: дом у меня приличный, а значит…
На третьем этаже, в угловой квартире прямо напротив Белега и Турина, жил некто Халардон — скрытный, неразговорчивый и регулярно пропадающий на несколько дней кряду тип. Господин Гвириэль уже дважды делился с Белегом своими подозрениями и дважды просил поспособствовать: «С бумагами у него все в порядке, и оплачено исправно! Но я уверен: это голдо! голодримский шпион! Я хочу выселить его до приезда Мальвис, ей совсем ни к чему такое соседство! Да вот беда — я не сразу разглядел его натуру, а договор подписан сразу на год…» Белег с этими доводами не спорил, но от решительных мер господина Гвириэля постарался мягко удержать. Что до Ломраса Халардона, то тут большого секрета не было: жил он в Менегроте второй год, работал в Зареченской больнице; от ворот у него имелся дубликат ключа, и в сумерках он часто спускался вниз, чтобы встретить или проводить свою медсестру.