Добрым словом и пистолетом

Норлин Илонвэ

Сейчас высокий и худой Халардон стоял поодаль, молчал и только быстро-быстро крутил в левой руке спичечный коробок. Красноречивый взгляд в свою сторону он, может, заметил, может, нет — в любом случае ничего не сказал и виду не подал.

— А вот знаете! знаете ли, может быть, сейчас не совсем подходящий момент! — вдруг сам себя перебил и опять зачастил, опять замахал руками господин Гвириэль.

Из внутреннего кармана его синего бархатного пиджачка появился аккуратно сложенный листок.

— Вот раз уж мы с вами собрались все тут, и все тут заинтересованные лица, я хотел попросить вас взглянуть и подписать. Это

составленная мною петиция на имя господина коменданта о переименовании нашего Кирпичного проезда! Как всем известно, я давно добиваюсь этого и предлагаю очень красивое название: Яблоневая улица! Дело в том, что Мальвис очень любит яблони в цвету, но главное, Кирпичный завод находится совсем не по нашей улице! И совсем не по делу называть нашу Яблоневую улицу таким заурядным и непоэтичным названием — Кирпичный проезд! Мы с вами давно согласились, что это топографическая ошибка! И, пользуясь случаем!..

Умолкнув было, соседи загалдели снова, заглушили его чередой все тех же вопросов. Турин, не выдержав, громко хлопнул сначала капотом, затем ладонью — по нему же.

— Так, господа хорошие! Хватит! Утро раннее, нам с господином полковником нужно спокойно помозговать.

— А вы действительно возглавили расследование?..

— …я так сразу и сказала: не иначе наш господин Куталион этим займется!

— Он-то все распутает!

— Постойте, вы просто обязаны поделиться подробностями, господин Турамбар! В конце концов, по городу разгуливают убийцы!..

— Господин полковник, уже задержали кого-то?

— А кто же теперь станет королем?!..

Дождавшись в этом шуме секундной паузы, Белег вскинул руки, призывая к вниманию. Один за другим соседи умолкли.

— Мастер Сормас. Будьте добры, одолжите нам пару париков любого цвета. А также жестянку пудры, лучше светлую.

— Да… Конечно… А?..

— Ниссэн Тармивэль, буду благодарен, если у вас найдется мужской плащ моего размера. В любом состоянии.

В квартире №8, над мастером Гуином и под господином Гвириэлем, как раз и жили перебравшийся из Бритомбара после Бреголлах капитан портового буксира Рилиос Келентир, его жена ниссэн Тармивэль и восемь одинаково неугомонных детей — никто из жильцов особо не пытался различать их по именам, воспринимая всех единой шумной ватагой. Капитанского жалования на такую большую семью хватало только-только, и потому ниссэн Тармивэль занималась на дому заказным шитьем и ремонтом одежды.

— Конечно… а… господин полк…

— Если найдется лишний кусок мела, я буду благодарен вдвойне. Теперь вы, господин Гвириэль. Ваша задача — подготовить список жильцов за все время сдачи квартир.

— У меня есть! У меня все есть, есть все данные! Журнал аккуратно хранится, я готов вам все предоставить и рассказать!.. — немедленно засуетился, захлопал себя по карманам господин Гвириэль.

— Минуточку, господин Куталион!..

— Да, госпожа Йорвен. Пожалуйста, постарайтесь припомнить и изложить — лучше письменно, — какие подозрительные разговоры вы слышали в последнее время.

Сразу после Нирнаэт немолодая семейная пара из Дор-Ломина — господин Армир и госпожа Йорвен — успели попасть в Дориат в числе первых беженцев. И оба их сына со своими семьями, и дом, и успешное галантерейное предприятие сгинули в тот год в той войне, но остался предусмотрительно заведенный в Наугрим-банке счет, и это позволило обоим невесело,

но безбедно жить все эти годы и даже открыть небольшую галантерейную лавочку. В прошлом году господин Армир то ли в силу возраста, то ли от каких-то людских болезней скончался, а госпожа Йорвен лавочку продала, сменила жилье на более бюджетное и коротала дни в долгих прогулках, разговорах со всеми встречными и шапочными знакомыми, в чтении, а еще в сочинительстве пользующихся нишевой, но стабильной популярностью сентиментальных рассказов для «Дамского обозрения» под псевдонимом «Таландис Синдимиэль».

На просьбу госпожа Йорвен сперва возмущенно всплеснула руками, едва не заехала в глаз Урвилу, но тут же замерла, задумалась, закусила сморщенные густо накрашенные губы и азартно заблестела глазами.

Белег оглядел остальных, задержал взгляд на кухарке: та комкала свою шаль и явно раздумывала, не спросить ли что-то еще.

— А вас, ниссэн Авриль, я попрошу к десяти утра сварить нам крепкий кофе — самый крепкий, какой только сможете. Договорились? Тогда все. Спасибо.

От нехитрой раздачи поручений соседи как будто успокоились: осознали момент и один за другим потянулись к дверям парадных. Голоса зазвучали тише; ниссэн Ливиэль шепотом требовала у мужа немедленно пойти искать перечисленное господином полковником, нис Дорвэн по обыкновению помогала госпоже Йорвен добраться до парадной, но та справлялась и сама — шустро стучала клюкой, явно спеша на встречу с письменным столом. Господин Гвириэль тоже заторопился, рассуждая вслух — сообщить ли страшные новости жене или поберечь ее здоровье и хрупкие нервы.

— Кофе? — скептически уточнил Турин.

— Ты хотел простоять до вечера? Идем. Нужно поспать хотя бы пару часов.

Они вошли в парадную следом за Халардоном: тот медленно поднимался, на ходу закуривая. За все то время, что длилось во дворе нечаянное собрание, ближайший сосед так и не проронил ни слова и все вертел, вертел в пальцах свой коробок. Уже в дверях квартиры он обернулся и из темноты сверкнул глазами — в них тревожно отразился красный огонек папиросы.

— За реку сейчас можно как-то попасть?

— Не стоит, — предостерег Белег.

***07 часов 34 минуты

Белег дождался, когда секундная стрелка пересечет деление, и выключил примус. Турин к этому моменту уже сжевал треть буханки и теперь сразу полез в котелок, ложкой подхватил яйцо — и тут же уронил его на стол, выругался. Вчерашний хлеб из пекарни нис Дорвэн с разрешения владельца передавала в благотворительный сбор, но иногда — предлагала соседям. Обычно Турин отказывался от этой, как он называл, «подачки», но сейчас, когда с лестничной площадки раздался робкий стук, принял с мрачной благодарностью.

— Можешь меня осуждать, но я голоден.

— Я не осуждаю.

— Каков наш план?

Они выдвинули из угла складной стол, на холостяцкий манер застелили его газетами и расположились. Турин почти с остервенением вывалил себе в миску по полбанки тушенки и фасоли, там же размял яйцо, хлеб, размешал и с усердием взялся работать ложкой. Белег рассматривал вареное яйцо.

— Собираем данные, анализируем, находим убийцу.

— Пф-ф-ф, делов — начать и кончить. А дальше?.. — Турин многозначительно кивнул на письменный стол. Там, на газете, лежал разобранный «Карсид» и его собранные на полу детали.