Дочь Волдеморта
Шрифт:
В учительской Гермиона принялась набрасывать план урока: Черные Звери переходили к работе с заклинанием Легилименс, и следовало доходчиво разъяснить им, насколько его использование без согласия оппонента противозаконно и аморально. А еще разобраться с успехами подопечных в умении увидеть картинку, которую им специально показывают.
— Ты дочитала Майринка? — оторвала Гермиону от работы Аманда. Женщина подняла глаза.
— Нет, — ответила она. — Пришлось сжечь книгу, которая у меня была. А в библиотеке маггловской литературы
— Зачем сжигать книгу? — подозрительно спросила ее коллега.
— Долгая история. Так вышло.
— Ну ладно, — пожала плечами бывшая сокурсница. — Пойду на урок. Мне еще нужно зайти к Падме.
— Да, конечно, — кивнула Гермиона, возвращаясь к своим записям.
* * *
— А почему ты не назвала его по имени? — допытывался вечером Рон. — Не могу понять. У меня сегодня Джинни растаяла и всё, больше мне ничего такого не снится.
— Я… Не смогла, — пробормотала Гермиона. — Сегодня это сделаю. Не хотелось, чтобы он исчез. И совсем не хотелось просыпаться.
— Ты не игралась бы с этим, — мрачно посоветовал привратник. — Не забывай, что его больше нет и это только призрак, сотворенный Черной магией.
— Да знаю я, Рон. Всё понимаю. Сегодня покончу со всем этим. Обещаю тебе.
* * *
В конце коридора стояла невеста со спущенной вуалью.
— Лаванда Браун, — на ходу крикнула Гермиона, направляясь к ней.
Девушка вскинула руки и сорвала с волос фату. Это действительно была Лаванда.
Гермиона остановилась в футе от нее. Видение смотрело печальным, смиренным взглядом огромных глаз.
— Что я тебе сделала? — тихо спросила девушка, уже начиная таять в голубоватом свете из окна.
Гермиона сглотнула и обернулась.
С той стороны коридора ожидал недоразвитый плод в белой простыне. Гермиона не двинулась с места.
— Мой нерожденный ребенок, — громко крикнула ведьма и закрыла глаза. Она не хотела видеть этого жуткого силуэта и боялась услышать, что прошипит ей страшное существо.
Когда нашла в себе силы снова глянуть в ту сторону, на фоне окна уже стояла фигура в кимоно.
— Мингжу Сянцзян, — произнесла Гермиона.
Китаянка склонила голову, и уродливая маска трагедии упала к ее ногам, разбившись вдребезги. Хрустя гипсовой крошкой, девушка пошла к ней, тая на ходу.
— В чем я виновата? — спросила она на своем родном языке. — Женщина без сердца, зачем ты посетила мою страну?
И Мингжу не стало.
Вместо нее к Гермионе шел сгорбленный седовласый старец в белом саване.
— Предательница! — громко крикнул он.
— Наземникус Флетчер, — хладнокровно произнесла Гермиона.
Старец поник и начал угасать.
Когда он полностью развеялся, ведьма увидела молодую девушку в белом холщевом платье и венке из лилий и калл. Она громко всхлипывала, закрывая лицо руками.
— Алиса Пригарова! — крикнула Гермиона.
Девушка оторвала руки от
— Мне было двадцать три года, — сказала она, — и я была счастлива, пока не появилась ты.
Алиса рассеялась так же, как и все остальные. А когда Гермиона нашла в себе силы, чтобы поднять голову, на том конце коридора уже стоял неизвестный старик с длинной седой бородой, облаченный в белый подрясник.
Гермиона пошла ему навстречу, недоуменно всматриваясь в незнакомые, пораженные безумием черты.
— Кто ты? — спросила она, останавливаясь совсем рядом. — Я тебя не знаю.
Старец молчал, бессмысленно глядя на нее огромными блеклыми глазами.
— Я не знаю тебя, — повторила Гермиона таким голосом, будто пыталась объяснить что-то маленькому неразумному ребенку, — уходи. Я не причиняла тебя вреда.
Старец не двигался. Потом медленно поднял руку и легко дотронулся скрюченными пальцами до Гермиониной груди. Отдернул их и осмотрел с задумчивым вниманием. Потом снова воззрился на ведьму.
В его газах что-то блеснуло, будто вспышка заклинания, — и леди Малфой проснулась.
* * *
— Вашсиятельство, как звали монаха, которого ты свел с ума? Того, что заколол потом сломанной ложкой охранника?
— А кто ж его, стерву, знает? — хмыкнул призрачный граф, презрительно искривляя губы. — В приходе вроде Георгием величали. А уж как мамка называла — представления не имею. С чего вдруг ты этих чертей поминаешь?
— Прокляли меня, — мрачно призналась Гермиона, — теперь все, кому я жизнь испортила, во снах являются. И пока каждого по имени не назову — не уйдут.
— А ты к тому чурбану причем? — удивился граф.
— Не знаю, — плаксивым тоном буркнула Гермиона. — Хватаюсь за соломинку. Просто где же еще я монахов видала? А снится какой-то монах. Или священнослужитель. В белом подряснике.
— Монахи не носят белые подрясники.
— В моих снах носят, — отмахнулась Гермиона. — У меня все белое носят. И все меня в чем-то обвиняют, — добавила задумчиво она. — Даже совершенно незнакомые старики! — Ведьма досадливо отвернулась к окну. — Впрочем, может ты и прав. Одна девушка была в свадебном платье, хотя даже и не думала о замужестве… Возможно, и этот одет в подрясник просто так. — Она замолчала. — Ты зачем за Тэо таскался? — внезапно вспомнила ведьма.
— Поговорить хотел, — невозмутимо ответил граф. — Я когда-то тоже каббалистикой увлекался.
— Нумерологию Дэмьен преподает, — подняла брови Гермиона.
— Ошибся, — развел руками призрак. — С кем не бывает?
* * *
— Кадмина, постой!
Гермиона остановилась посреди коридора и подождала, пока Аманда Броклхерст нагонит ее.
— Прости, — запыхавшись, начала она. — Что это ты не на стадионе?
— Не люблю квиддич. Что ты хотела, Мэнди?
Молодая женщина отвела глаза.