Долго и счастливо?
Шрифт:
Мне с трудом верится в реальность произошедшего, вместе с тем я не могу сказать, что испытываю какие-то бурные и болезненные эмоции. Напротив, что-то во мне словно сгладилось, будто уравнялись внутренние весы, и от этого чувства спокойно и уютно, как от потрескивания дров в камине, когда холодным зимним вечером уединяешься в гостиной с хорошей книгой.
«Примите мои поздравления. У вас будет ребенок».
Притормозивший автобус раздвигает двери, маня теплом салона и запахами елки, бензина и путешествия. Купив у водителя билет, я устраиваюсь на одинарном сидении
«Примите мои поздравления. У вас будет ребенок».
Я выхожу на остановку раньше, чтобы продлить удовольствие, которым во мне отзывается эта странная дорога домой. Новогодняя иллюминация уже не кажется отталкивающе фальшивой, напротив, в ней снова появляется что-то такое, что прежде заставляло меня в смятении замирать на месте и в предвкушении чего-то особенного озираться по сторонам. Я снова чувствую себя перед тайной комнатой, ведущей в мир чудес, которая вот-вот должна открыться. И ностальгия по прошлым временам вместе с осознанием того, что мечты стали явью, согревает меня счастьем.
«Примите мои поздравления. У вас будет ребенок».
Я больше не ощущаю себя одинокой в большом и сложном мире, все мои взгляды отныне направлены внутрь себя: теперь я ощущаю себя таким миром, миром, порождающим новые миры, сначала тонкие и хрупкие, а потом яркие и удивительные. В этот момент во мне зажигается решимость оберегать маленький мир, зреющий внутри меня, до последнего.
***
Когда я подхожу к своим апартаментам, еще издали различаю голоса, приглушенными мелодиями льющиеся из комнат. Насторожившись, я пошире открываю незапертую дверь, беззвучно проникаю внутрь и замираю в прихожей, прислушиваясь.
– … вот было бы классно! А если их еще и делать в форме зверей! – захлебывается энтузиазмом детский голос, в котором я узнаю Шарлотту.
– Хм, облака из сладкой ваты. А знаешь, неплохо. Я давно чувствовал эту идею, но не мог толком сформулировать. Вот ты ее, наверное, и услышала, - мужской голос принадлежит, без сомнения, Вонке.
– Я вообще-то еще год назад это придумала!
– Тебе все равно никто не поверит. А выдавать чужие идеи за свои просто некультурно. Это называется плагиат, и, к твоему сведению, это уголовно наказуемо.
На цыпочках я подхожу к гостиной и заглядываю внутрь. Потушив свет и развернув к пылающему камину глубокие кресла, в гостиной расположились Вонка и Чарли, к моему облегчению, вернувшая себе первозданный облик. У обоих в руках тонкие шампуры с нанизанными кубиками маршмеллоу, оба слишком увлечены диалогом, чтобы заметить мое присутствие.
Я вся обращаюсь в слух.
– О! О! О! У меня еще идея! Можно? – Чарли едва не давится пастилой.
– Которая по счету за сегодня?
– закатывает глаза Вонка. – Тысячная? Или уже миллионная? Твоя способность генерировать новые идеи меня пугает. А если ты научишься воплощать их в жизнь, я буду в отчаянии.
– Но почему?
–
– Что правда, то правда, - согласно кивает Чарли. – Но я не понимаю, чего вы возмущаетесь. Я же для вас придумываю. Я буду счастлива, если любая из моих идей покажется вам заслуживающей хоть капельку внимания.
– Ты это серьезно?
– хмурится Вонка и, широко улыбаясь, разводит в стороны руки, сшибая шампуром фарфоровые статуэтки с каминной полки и даже не замечая этого. – Это меняет дело! В тебе определенно есть потенциал – я чувствую это! И я хочу предложить тебе работу. Хочешь стать моим помощником?
– А вы уверены, что так можно? Мне всего восемь.
– Глупости! Я тоже начинал примерно в этом возрасте. Тут чем раньше, тем лучше! Так по рукам?
– По рукам!
Переложив трость в левую руку, Вонка протягивает Чарли ладонь и отрывисто пожимает ее.
Тут Шарлотта оборачивается и замечает меня:
– О, Миссис Вонка! Давно вы здесь? Хотите зефирку?
– Миссис Вонке впору проводить мастер-классы по подслушиванию, - небрежно бросает Вонка.
– Значит, ты остаешься с нами, Шарлотта? – я подхожу ближе и приседаю на корточки перед ее креслом, опустив подбородок на подлокотник. – Я так рада! Ты увидишь, как это здорово: быть частью нашей большой и дружной семьи.
– Сколько раз вам повторять: зовите меня Чарли. Вы же сами слышали, - важно говорит она, погрозив мне указательным пальцем. – Мне предложили работу. Это другое. У нас с вами чисто деловые отношения.
– Конечно-конечно. Тогда как сотруднику мы предоставим тебе комнату под личные нужды – соседнюю, если подойдет - и трехразовое питание. А также, разумеется, несколько рабочих костюмов.
– Костюмов?
– Ну да. Чтобы соответствовать дресс-коду нашей фабрики.
– Я не знаю что значит «дресс-код», - подозрительно щурится Шарлотта, - но если вы так шифруете слово «благотворительность», я против.
– Ни о какой благотворительности здесь не может быть и речи. В заведениях подобного рода все служащие должны соответствовать определенному классу. И не могут вечно ходить в одних и тех же джинсах и старом свитере.
– Правда? – поднимает брови Вонка. – Тогда почему ты сама…?
Я бросаю на него выразительный взгляд и он, демонстративно ойкнув, прикрывает рот рукой.
– Ну ла-адно. Договорились, - неохотно капитулирует Чарли.
– Тогда едем покупать тебе новую одежду прямо завтра.
– Рабочую одежду, - подчеркивает девочка.
– Разумеется.
– Элли, кстати, надеюсь, ты не забыла передать Матильде и Эрику мои наилучшие пожелания? Возьми себе маршлык, придвинь вон-то кресло и присоединяйся. Мы должны как следует отпраздновать это событие, - командует Вонка. – Кажется, только что я выиграл джек-пот.
– У меня сегодня тоже на редкость удачный день, - улыбаюсь я ему и он, ни о чем не подозревая, улыбается в ответ, а потом, поспешно вскочив с места, жестом останавливает меня: