Долго и счастливо?

cucu.la.praline / Delicious

– В чем дело? – сухо спрашиваю я.

– Ни в чем, мисс Элизабет, - улыбка все еще не сходит с его лица. И почему некоторые из умпа-лумпов взяли за правило называть меня не иначе как «мисс Элизабет»?

Нетерпеливая Шарлотта пролезает вперед:

– Ну, так вы знаете, где мистер Вонка или нет?!

– В Говорящем Кабинете. Он страшно занят, мисс Элизабет. Как никогда еще не был в жизни, - умпа-лумп чешет нос, а его глаза так и светятся ехидством и торжеством.

– Что еще за Говорящий Кабинет? – спрашивает Шарлотта.

– Это комната для переговоров, - объясняю я. – Именно здесь были обговорены все условия

сотрудничества мистера Вонки и умпа-лумпов, и их контракт окончательно вступил в силу. После этого, насколько я знаю, Кабинет не использовался.

Умпа-лумп согласно кивает, подтверждая мои слова, и глядя на свои отполированные ногти, будто бы невзначай добавляет:

– Что поделать? Перемены неизбежны. Нас всех ждут очень большие перемены, - он переводит многозначительный взгляд на меня, и сердце екает. Все эти намеки могут означать только одно: он знает, что я беременна! Но как? Откуда? Неужели и Вонка знает? Получается, что в Кабинете он сейчас ждет меня? Для чего, для «обсуждения условий»?

Меня бросает в холодный пот. Дышать становится трудно.

– Миссис Вонка, ну чего вы стоите? – тормошит мою руку Чарли.
– Пойдемте уже в этот кабинет. Он далеко?

– Нет, милая.

Однако до кабинета мы так и не доходим, потому что еще в коридоре встречаем Вонку. Он идет навстречу, небрежно помахивая тросточкой, и идет не один. По левую руку от него и чуть впереди идет женщина, которую я раньше никогда не видела. Первое, на что я обращаю внимание, - это ее ноги. Они чуть кривоватые и ужасно тощие и длинные, так что в сочетании с высокой шпилькой вызывают у меня ассоциации с задними лапками кузнечика. Она смотрит прямо перед собой в одну точку, точно проходит фейс-контроль, а я в это время по мере приближения осматриваю ее с ног до головы. Ее наряд кажется мне слишком подиумным, но он совершенно точно понравился бы Мэтти: это черная кожаная куртка, пышная юбка-солнце в крупную шахматную клетку, черные плотные колготки и полусапожки в тон. В руках у дамы – чемоданчик-дипломат. Когда она становится совсем близко, я вижу, что несмотря на слой штукатурки на лице, ей точно еще нет и тридцати. И она красива.

«Она как из журнала» - громко шепчет Чарли, с восторгом взирая на прекрасную незнакомку.

Та вопросительно смотрит на меня, еще более вопросительно - на Чарли, а я в таком же замешательстве гляжу на нее. Синхронно мы переводим взгляд на Вонку, ожидая, что он нас представит друг другу. Но тишину первой нарушает Шарлотта:

– Вы такая красивая! А вы кто? – непосредственно говорит она.

– Grazie, детка, - улыбается дама, продемонстрировав ряд ровных белоснежных зубов. Такую же голливудскую улыбку сделали в клинике и моей маме, и выглядит она совершенно искусственной. – Меня зовут Франческа. Франческа Скварчалупи. Ты наверняка слышала об удивительном желе Salto?

– Неа, - пожимает плечами Шарлотта.

– Это пока что, - не теряется Франческа.
– Скоро о нем заговорит весь город, а потом – и весь мир.

– Возможно, вы просто неверно поставили вопрос, мисс Скварчалупи, - менторским тоном замечает Вонка, вытащив из кармана жилета часы на цепочке, и, щелчком откинув крышку, смотрит на циферблат. – Милая девочка, ты наверняка слышала о довольно посредственном желе Salto?

– Неа.

– Вот, мисс Скварчалупи, - говорит Вонка. – Теперь я, конечно, мог бы более емким словом охарактеризовать

вашу…гм-м… продукцию, но этикет диктует мне воздержаться.

– Как странно, что после столь сокрушительных фактов, вы не теряете скепсиса. Я уже упоминала, что моей технологией заинтересовались даже производители аттракционов и игровых площадок. Газеты пишут, что она не знает ни подобных, ни равных. В Италии и Южной Европе уровень продаж зашкаливает, мы с трудом поставили процесс на конвейер. А скоро волна популярности достигнет и Англии. Впрочем, все это я вам уже говорила. С вами я предельно откровенна.

Франческа переводит темные блестящие глаза на Шарлотту:

– Ты так и не сказала мне своего имени, крошка, - хотя она и улыбается, а ее итальянский акцент делает речь удивительно мягкой и вкрадчивой, она не кажется ни приятной, ни дружелюбной.

– Чарли.

Гостья кивает и встречается со мной взглядом, безмолвно вынуждая назвать свое имя:

– Элизабет.

– У вас прекрасные дети, мистер Вонка, - улыбается она. – Я была бы счастлива познакомиться с их матерью.

Кажется, на моем лице начинает перемежаться целый калейдоскоп всех возможных оттенков красного. У меня не возникло сомнений, что Франческа сказала это специально, ее взгляд выдал, что она знает, кто я, но все равно я чувствую себя до смерти сконфуженной. А на Вонку и смотреть не могу.

– У меня нет детей, - только и выдавливает не своим голосом он.

– Простите, произошло недоразумение, - поспешно говорю я, давая магнату возможность прийти в себя. – Я и есть миссис Вонка, а Чарли - моя племянница.

– Ah, mi scusi tanto! Простите меня! – картинно прижимает руку к губам Франческа. – Мне так жаль! Просто вы выглядите столь свежо и юно, миссис Вонка. Говорят, что счастливые люди не знают возраста. Видимо, вы очень счастливы.

– Ничего страшного не произошло, мисс Скварчалупи.

– Пожалуйста, называйте меня Франческой! Мы с вами почти ровесницы. А “Скварчалупи”, я знаю, звучит для англоязычных, как белый шум на радио, - она коротко смеется. – Зато мои соотечественники сразу знают, с кем имеют дело. Видите ли, моя фамилия означает “сдирать шкуру с волков”. Отчасти это мое призвание, - она вновь хохочет. – В большом бизнесе по-другому никак. Мистер Вонка, я надеюсь, вы хорошо подумаете над моим предложением, так сказать, взвесите все «за» и «против». Скоро я приду к вам за ответом. И пожалуйста, не держите на меня зла за эту маленькую проверочку. Мне нужно было выяснить, годитесь ли вы мне в партнеры – я не потворствую непродуманным решениям и для меня важно было увидеть фабрику изнутри.

– Всего доброго, мисс Скварчалупи, - холодно кивает Вонка.

– О, ради бога! Франческа! Только Франческа. Ваши маленькие рабочие проводят меня?

Вонка коротко кивает, и как из-под земли вырастают два умпа-лумпа в костюмах секьюрити.

– Была рада познакомиться с вами, Элизабет. Родись вы в Италии, вас бы звали Элизабетта. Не правда ли, красиво? Элизабетта. До встречи, Чарли! До свидания.

Чарли глядит ей вслед, а потом, развернувшись, говорит, обращаясь ко мне:

– А я и не знала, что «Скварчалупи» - итальянская фамилия. У управляющей Плессингтона – тетки, которую мы видели в магазине, - такая же. Ей-то она точно подходит: она с нас три шкуры драла. И как не верь после этого, что фамилия определяет характер?