Долина белых ягнят
Шрифт:
Сгустились сумерки; в наступавшей мгле тонули горы, деревья, дом. Кошроков подумал о хозяине. С первой встречи понравился ему Батырбек своим чистосердечием, прямодушием. А к Чорову он испытывал теперь откровенную неприязнь. Все, что довелось услышать о председателе исполкома, настроило его в высшей степени недружелюбно. Таить же свои чувства комиссар не привык.
Но Кошроков не жалел, что выбрал именно Чопракский район. Он сразу заявил: «Поеду в отдаленные места». Тем более эти места связаны с его фронтовым другом Локотошем. Дай бог, чтобы район успешно выполнил план по поставкам молока и мяса, собрал
Нет, не тщеславие, — его одолевает желание скорее вернуться на фронт. Кукуруза — это все же не для него…
Размышления Доти Матовича прервал появившийся Оришев.
— За невестой уже послали? — спросил Кошроков без всякой задней мысли. Если не послали, то его линейка в распоряжении Оришева. Раньше полагалось невест привозить в фаэтоне и в сопровождении полусотни всадников. Среди них многие были с винтовками, будто в пути им предстояло отразить нападение. Кстати, случалось и отражать…
Батырбек не знал, как ответить. Выдержав паузу, он все-таки признался:
— Невеста давно здесь.
— Ах, даже так! Оперативно действует жених.
— Это не жених. Это я действовал.
Кошроков не понял, что значат произнесенные слова. По каменным глыбам, и здесь заменявшим ступеньки, он поднялся на застекленную веранду, — вернее, когда-то застекленную, потому что теперь почти все стекла были выбиты. Как почетного гостя его провели в самую большую комнату, где уже сидело несколько человек. Доти с каждым поздоровался за руку. Два старика усадили его на кровать и сами взгромоздились рядом, по обе стороны. Один из них был Цухмар. Когда он успел примчаться сюда на слепой кобыле?
Вскоре комната уже была набита людьми. Яства подносили из кухни, а затем передавали из рук в руки над головами сидевших за пиршественным столом. Чего тут только не было: отварная птица, нарезанная ломтиками паста из пшена, румяные лакумы, чесночный соус, сыр, овощи, фрукты… На подоконнике высилась тарелка с головой барана, которую по ритуалу предстояло разломать руками на части.
— Батырбек, ты мне объясни: как это ты «действовал»? — вспомнил вдруг Доти Матович.
— Я привез невесту. Сына-то здесь не было…
— Первый раз слышу! — Гостю это показалось невероятным. — В наше время отец ездил за невестой для сына, которого даже дома нет! Такой обычай существовал, но в старину, очень давно.
— Главное не в этом. Главное — невеста отменная. Батырбек правильно сделал, что не упустил ее, — заговорил старый Цухмар, очень довольный, что занял почетное место рядом с Доти. — Замешкайся Батырбек — она бы разводила огонь в другом доме.
В комнате появился человек, одетый по-городскому, в костюме с галстуком, правда, не слишком удачно подобранным, с копной черных волос на голове, крупными, выразительными глазами. Учитель или врач? Оказалось, это директор средней школы. Он сел против Кошрокова.
— Нет, но
— Разве он живет по обычаю? Не знаете вы Оришева! — заговорил директор школы. — Он и к постановлениям относится, как к обычаям, — творчески. Иначе бы ему не поставить колхоз на ноги! И школа наша из руин — первая в районе! — поднялась, благодаря его помощи.
— Тем более интересно!
— Коли интересно, расскажу. — Оришев провел рукой по усам, как бы вспоминая, с чего все началось. В ауле до мелочей знали эту историю. Батырбек начал, но каждый считал своим долгом добавить что-то, уточнить. Вспыхивали споры. Гости вскакивали с мест, перебивали друг друга, Оришев по праву хозяина требовал, чтобы ему не мешали, и все равно его перебивали каждую минуту. Тогда Цухмар не выдержал:
— Не спросить ли нам самого виновника — Айтека?
— Какой он виновник? — Айтеку разжевали сладенькое да в рот положили. Где он был, когда ему невесту привезли?..
В этот момент в соседней комнате зазвучала музыка. Свадьба набирала силу. В комнату, где шел пир, втолкнули Нарчо. Он, взволнованный, возбужденный, упирался. Цухмар, сидевший рядом с Кошроковым, неторопливо, с достоинством приподнял свой стаканчик. Виночерпий мигом наполнил его. Цухмар поставил стаканчик на тарелку, положил туда же кусочек курицы, протянул «ординарцу». Нарчо поклонился Цухмару, молча принял угощение и замер в ожидании тоста.
Кошроков пытался возразить: нельзя мальчику наливать спиртное. Старик и слушать не хотел: «Гость младшим не бывает. Особенно такой — стремянный дорогого человека». Потребовав тишины, тамада заговорил:
— Знаешь ли ты, что в старину опытные джигиты доверяли своих коней только самым чутким, храбрым и умным парням? Тебя избрал стремянным наш почтенный гость, именитый человек. Будь, сынок, достойным его! Оправдай его надежды.
Раздались голоса:
— Да будет так!
— Амин!
— Клянусь, нам радостно видеть тебя — кость рода Додоховых. Дом твоего отца, Нарчо, стоял на видном месте. Но солнце отпустило ему мало света и тепла. Да прибавит тебе аллах и те годы жизни, что не прожили твой отец, твои мать, сестра… Будь продолжением рода. Да приумножишь ты все то хорошее, чем славился дом Додоховых. Прими, сынок, эту чарку и осуши ее.
Все притихли. Нарчо держался мужественно, только рука его дрожала и водка выплескивалась на пол.
— Да будет солнечно-белой твоя старость, — сказал он, с трудом преодолевая волнение. Поднес стаканчик к губам, но смог сделать лишь глоток, — закашлялся, сморщился. Виночерпий мигом долил стопку. Нарчо вернул полный стакан тамаде, как того требует обычай. Курицу он ел со слезами умиления на глазах.
— Молодец, Нарчо! — похвалил комиссар. — А теперь позови нам Айтека.
Нарчо был рад, его освободили. Но такой тост — это же награда на всю жизнь! Теперь он может считать себя взрослым. Нарчо побежал исполнять поручение. Вскоре на пороге появился Айтек, молча встал у двери в ожидании распоряжений тамады.
— Дорогой Айтек! — ласково сказал Цухмар. — Наш почетный гость, добрый друг Батырбека, хочет узнать историю твоей женитьбы. Гость ничего не знает. А я, клянусь, готов выслушать ее сто раз.