Дом на миндальной улице
Шрифт:
(Из судебного следствия. Год 868, апрель)
Дело об убийстве Августы Юлии Нолы Леонелью Энае Брут.
Из свидетельских показаний. Бумага с печатью семьи Нола, подписанная рукой Августы Патриции Нолы 6го июля 861го года.
Сей документ записан со слов высокоблагородной и досточтимой Августы Патриции Нолы, пребывающей в болезни, и претора Эоса Луция Гая Селестия. Записал Публий Марий.
Луций
Августа Нола: Это был отвратительный вечер. Ветер выл, все время что-то хлопало и гремело, и такие сквозняки ходили… Мне было так холодно, а эти сквозняки… у меня мерзнут ноги, а знаете, как ужасно, когда мерзнут ноги, а ты не можешь приподняться, потому что эта боль…
Луций Селестий: Что произошло потом? Как госпожа Леонелла оказалась в вашей комнате?
Августа Нола: Я вся измучилась, я так страдала, это было невыносимо! Много часов подряд… (хнычет) а потом моя малышка наконец заплакала…
Луций Селестий: Свидетели подтверждают, что вы пригласили Леонель Клавдию Брут к себе в имение. С какой целью?
Августа Нола: (сморкается) Мы с ней были подругами и…и… если бы я знала! Такая гадина! Она убила мою малышку! Она говорила, что у нее будет ребенок, и попросила научить ее… а я ей поверила… (плачет) У нее нет сердца! Как она может спокойно носить своего ребенка, когда убила моего? (плачет)
Луций Селестий: Успокойтесь, давайте продолжим. Она будет наказана.
Августа Нола: Если бы я могла, я бы убила ее! Убила своими руками эту мразь! (плачет)
Луций Селестий: Пожалуйста, успокойтесь. Леонель оставалась у вас четыре дня?
Августа Нола: Убила, убила мою Августу! Убила мою крошечку! Да, эта гадина жила здесь четыре дня! Улыбалась и ела из моей посуды! (плачет) Если бы я знала, что она замышляет… (плачет)
Луций Селестий: Что она делала, когда начались роды?
Августа Нола: Я не знаю! (кричит) Мне было больно! Вы все не понимаете! Это же не вас разрывало на куски! Тут везде была кровь! Это продолжалось с утра до самой ночи! (кричит)
Луций Селестий: Ваши дамы сообщают, что так как она еще очень молода и неопытна, они не впускали ее к вам, а ухаживали за вами сами, в меру своих сил. Так?
Августа Нола: Я не знаю (плачет). Мне было ужасно больно, я так мучилась, и она родилась, моя хорошая, а она ее убила!
Луций Селестий: Почему вы повторяете, что это сделала именно она? В вашей комнате было много дам, и врач не отрицает, что это мог быть и несчастный случай.
Августа Нола: Как вы можете так говорить? Вы не можете понять, что это такое – родить ребенка! (кричит)
Луций Селестий: Успокойтесь, пожалуйста. Дайте ей воды. Откуда вы знаете, что это сделала Леонелла?
Августа Нола: (пьет) Потому что все ушли отдохнуть и оставили, чтобы мы с Августой тоже отдохнули. Она лежала там вот в колыбельке! Такая маленькая, у нее такие чудесные волосики! Пусть она вернет мне моего ребенка, эта мразь! Я убью ее! Убью! (у свидетеля женская истерия)
Луций Селестий: Это решительно невозможно…
Августа Нола: Они просили ее посмотреть, чтобы мы с малышкой
Луций Селестий: Как вела себя Леонелла? Она помогала вам?
Августа Нола: (пьет) Я не помню, наверное, настраивала себя на подлость! (плачет) А потом, а потом (долго плачет) Все зашумело! Это все демоны слетелись, кричали и выли, и эта ведьма вместе с ними! Она подошла к кроватке и задушила мою девочку! (долго плачет)
Луций Селестий: Вы видели, как она это сделала?
Августа Нола: Вы меня за дуру держите? (кричит) У меня же материнское сердце, оно кровью обливалось, когда эта мразь… (плачет)
Луций Селестий: Она наклонилась над кроваткой и задушила вашего ребенка? Она убила ее руками или накрыла подушкой?
Августа Нола: (кричит) Вы издеваетесь?! Зачем вы спрашиваете все это? Вы хотите добить меня? Убейте, убейте мерзавцы! (кричит и плачет)
Луций Селестий: Давайте закончим на этом. Вы настаиваете, что видели, как Леонель наклонилась над кроваткой, но не видели, что она в ней делала? И после этого в комнату вошла ваша дама Августа Марсия и нашла вашу дочь Августу Юлию уже мертвой?
Августа Нола: Да! Да! Да!
Луций Селестий: Хорошо. Вы записали, господин Публий? Закончим.
(Дневник Паулины N., июнь, год 861й)
Когда утром ехала к баронессе, видила Фелисию – она кудато неслась с бумагами, и вид у нее был такой, будто она толькочто узнала, что ее зделали царевной. Она так торапилась, что даже кос незаплила, и одета была кое как – синее с красным, один браслет с амитистом, другой с изумрудом… Я еще тогда подумала, что ее так взвалновало? Но останавлевать паланкин мне нехотелось. Во-первых, со мной была тетушка Рита, а ей ненравится, что я общаюсь с ними. А с другой, я подумала, что Фелисия начнет распускать слухи, куда я ехала, а мне это совсем ненужно.
Конешно, я все сразу узнала – теперь все об этом говорят. Леонель удалось бежать, когда она жила у Нолы! Даже в голове не укладываится, как ей удалось всех обмануть. Все-таки она зделала по-своему! Какая же она все-таки смелая! Ну, надеюсь, она будет щастлива там, куда убежала. Правда, баронесса говорила совсем не об этом – тому, что Нелл убижала от своего мужа, никто и нерадуится совсем. Все говорят что она, что бы сбежать, придушила ребенка у Августы-старшей! Конешно, это вранье! Нелл немогла такого зделать! Баронесса так оскарбляла ее что я стала возрожать, ведь это просто гнусная клевета! Наверника сама Августа и пришибла своево ребенка – она всегда была ниакуратная и безтолковая. Но баронесса так разозлилась на меня, сказала, что думала обо мне лутше, и я такая же «безнравствинная, как Нелл». Мне было не приятно, но пришлось согласиться, чтобы нерасстраивать ее. Пусть думают, что я с ними согласна, ведь все равно я уверена, что Нелл не виновата.